[Яринка*]

Примечание: кто знает сюжет, тому и объяснять не надо. Кто не знает, но интересно - спросит.
А пока написалось.

Решение приходит еще до отлета с Атлантиды. Если мы планируем с Питером вернуться домой – а мы планируем, и другого тут не дано – то мне не нужны никакие хвосты. Иначе все то, на что мы сейчас идем, не будет ничего стоить. Существование Тиары давит. А я не люблю, когда на меня что-то давит.
Психиатрическая клинка – аккуратное светлое здание, вокруг тихий зеленый парк, в центре которого расположено озеро. Там даже плавают какие-то птички. Врач Тиары приветлив и оптимистичен, жалеет, что я ее практически не навещаю, поздравляет с улучшениями. Обострение минуло, Тиара исправно принимает лекарства, и готова снова вернуться в социум.

Вежливо киваю и даже улыбаюсь. Как же я рад, что мать моей дочери, которую мы были вынуждены держать взаперти еще со времени ее попыток причинить вред себе и ребенку, снова будет радовать мой взгляд.
- Но вы уверены, что это и правда безопасно, и никаких срывов не будет? По долгу службы мне приходится отправляться в командировки, и они не всегда бывают короткими, - холл увешан пасторальными картинками, призванными успокаивать буйную психику местных обитателей. Держу шляпу за поля, рассматривая психиатра. – Не хотелось бы рисковать здоровьем дочери. И, конечно же, самой Тиары. Я могу доверить ей оставаться с ребенком?

- Господин Адама, вы же понимаете, мы можем только предполагать. Но я еще ни разу, за все время, которое наблюдаю Тиару, а вы сами знаете, что она на контроле почти всю свою жизнь, не видел ее более адекватной. Она не пропускает приема лекарств, предельно осторожна, прекрасно контролирует свои эмоции, и все время спрашивает о вас и дочери. Госпожа Кейн, - ах да, Сола, куда же без нее, - довольно часто навещает сестру. Но мы решили, что такой ответственный шаг, как встреча матери с ребенком, должна проходить в вашем присутствии.
- Не были уверены, что она справится?
- Нет. Просто не привыкли нарушать права родителей и супругов.

Поджимаю губы, сдерживая готовое сорваться, что мы с Тиарой не женаты. Даже не смотря на то, что Питер считался погибшим, я так и не смог себя переломать. У меня был партнер, один-единственный, и Тиара не могла занять его место. Все было прекрасно до того момента, когда она вдруг решила, что я просто обязан ей брак. Этим она и подписала себе направление в психушку. Наверное, меня должна мучить совесть за все провокации, устроенные мной, в результате которых Тиара едва не распорола себе живот кухонным ножом, но свобода того стоила. Слишком удушливой становилась ее любовь.

- Благодарю, доктор. Думаю, что сегодня мы и решим, когда мне лучше привести Аврору к матери.
- Вы, кстати, выполнили мою просьбу?
- Да, конечно. Я принес вещь, которая может ее порадовать.
- Это очень важно, господин Адама…
Вы просто себе не представляете, насколько важно, уважаемый доктор.
Но разговор прерывается появлением Тиары в сопровождении медсестры. Аккуратно собранные волосы, чуть бледноватая кожа, нежный макияж, мягкая серая ткань элегантного, хотя и домашнего платья струится по ее фигуры, оплетая серебристым ореолом в цвет глаз. Доктор прав, Тиара и правда выглядит лучше. В последнюю нашу встречу ее лицо было покрыто испариной, в расширенных глазах плескалась ненависть, а волосы тонкими немытыми прядями обрамляли бледное худое лицо. Не самая презентабельная картинка, от чего в облике этой женщины осталось лишь легкая худоба.

- Сэм, - она едва не бросается ко мне, улыбаясь по-детски счастливой улыбкой, и приходится с сожалением признать, что наша дочь слишком на нее похожа чертами лицами. Остается надеяться, что мироздание смилостивится, и психика у Авроры окажется моя, а не матери.
Ловко уворачиваюсь от поцелуя и прижимаюсь губами к прохладной щеке Тиары.
- Ты прекрасно выглядишь, Тиара. – Взгляд в сторону наблюдающего за нами врача: - Я могу прогуляться с ней по парку?
- Да, конечно, сколько угодно. Мы освободили вторую половину дня от терапии после вашего звонка.

Какое-то время мы идем молча. Тиара жмется ко мне, едва не мурлычет, но я лишь просчитываю то, что собираюсь сказать. Даже прискорбно, что у нее такие улучшения, все могло быть намного проще. А сейчас… наверное, мне даже жаль, что придется избавляться от нее. Но дело не только в том, что этой женщине я не могу доверить воспитание Авроры, что опасаюсь рисковать психическим здоровьем дочери. Дело еще в том, что она – одно из двух напоминаний предательства собственных чувств. И если второе в виде Авроры я не могу стереть, то первое – легко.

- Ты ведь завтра привезешь Аврору? – Тиара светится любовью к ребенку, который был в ней девять месяцев, но который так и остался ей не знаком. – Она очаровательная. Сола показывала ее фотографии. Только я так и не поняла, на кого она больше похожа. И почему ты назвал ее Авророй?
Останавливаюсь у озера и сую правую руку в карман, нащупывая принесенную Тиаре вещь.
- Ты не помнишь, но она родилась на заре, - коротко отвечаю.
- Я не могу этого помнить, - огорченно замечает Тиара, присаживаясь на скамейку. На ее лице отражается искреннее сожаление. – Мне жаль, Сэм, что я была такой. Что наговорила тебе кучу гадостей. Что обвиняла тебя в том, в чем ты не виноват. И я… не хотела этого.
Опускаюсь рядом с Тиарой, рассматривая темную водную гладь. Стоит только подняться небольшому ветру, как большое зеркало перестает быть идеальным и идет рябью, словно, помехи в связи. Что-то такое я испытываю по отношению к Тиаре – она помеха , изъян.

- Правда? Жаль? – Мой голос не меняется, но взгляд становится безразличным, хотя я и продолжаю изучать окружающую природу. – Что именно тебе жаль, Тиара? Что пыталась убить ребенка? Или что влезла туда, куда тебе нет входа?
Я не вижу, как она бледнеет, и бледнеет ли вообще. Но Тиара неловко ерзает рядом, смотрит на меня. Ее взгляд не прожигает, но я все равно ощущаю его кожей – пытливый, пытающийся понять, почему вдруг я заговорил об этом.
Тот ключ от ящика, где хранилось прощальное письмо Питера и кое-какая мелочь из нашего брака, я специально оставил на столе.

- Я… Сэм, я… не хотела. Правда, не хотела. Просто… ты же помнишь, я не принимала таблетки тогда, опасаясь, что они повредят ребенку. Я была уверена, что справлюсь…
И она бы справилась. Она держалась до обидного долго, прежде чем дошла до критической точки.
Прохладные ладони с длинными пальцами накрывают мою руку.
- Сэм, я не знаю, как искупить свою вину, но я хочу быть с тобой и Авророй. Хочу ей быть матерью, а тебе женой.
И вот она – ключевая ошибка. Если у меня и были до этого сомнения, что стоит это делать, то теперь их не осталось.

- Ты нам не нужна, - спокойно замечаю, не делая усилий, чтобы смахнуть ее руки со своей. Только теперь я поворачиваю голову, чтобы видеть лицо Тиары, пока еще не верящей в услышанное. И повторяю, уже с пояснениями: - Ты нам не нужна, Тиара. Ни мне, ни Авроре. О ней прекрасно может позаботиться Сола, пока я в отъезде. А потом мы ее заберем к себе. Мы – это я и Питер. Да, кстати, мой муж жив и здоров, в скором времени мы планируем вернуться на Таурон. У Авроры будет семья, у меня она уже есть. Ты не нужна мне, не нужна ей. Ты все только испортишь, Тиара. Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься, капризная маленькая девчонка, не привыкшая слышать слова «нет». В этом вся твоя трагедия, дорогая. Если бы ты оказалась более умной, менее избалованной, то пошла бы совсем по иному пути. И уж точно не стала бы пытаться прыгнуть выше головы. Я тебе не по зубам.

Завораживающая красота Тиары, приправленная подвижной психикой – она была бесподобно открыта со своими эмоциями, практически один голый нерв, принимая, впитывая и выдавая наружу все, что могла. И по началу это имело пикантный привкус в сексе, в повседневности. Легкая сумасшедшинка красила Тиару, делая ее весьма необычной тауронкой. Та же ненормальность есть и в Соле, всегда была. Но с годами она начала подпитываться разумностью. То, чего Тиаре никогда не хватало. И буря эмоций начала приедаться, мешая и раздражая.

Я практически вижу, как идет трещинами идеальная маска Тиары. Практически слышу, как разбиваются ее иллюзии, от которых она так и не смогла отказаться. Кожа становится серой, а взгляд - больным.
- Ты… ты…
- Это наше прощание, дорогая, - я даже не могу заставить себя к ней прикоснуться. – Я провожу тебя в комнату.
Я жду истерик.
Жду, что на меня попытаются наброситься.
Жду того, когда она сорвется.
Но этого нет.

- Что мне делать? – Шепотом спрашивает женщина, бледное подобие той, которая полчаса назад встретила меня в холле. Она стоит у окна в своей комнате.
- Ты хочешь знать мое мнение?
Тиара оборачивается ко мне:
- Я просто не понимаю… за что ты так…
- Ты была хорошим времяпрепровождением. Я бы даже сказал, что ты была очень хорошим времяпрепровождением. Мы сделали то, что от нас, в конце концов, ждали. И да, Аврора очень похожа на тебя. Надеюсь, что только красотой. – Надеваю шляпу, выуживая дождавшуюся своего времени заколку – красивое украшение для волос с острым концом, которое Тиара очень любит. – Что тебе делать? Подумать, ради чего жить. – Заколка со стуком ложится на столик, у которого я стою. И привлекает внимание Тиары. – Прощай, Тиара.

…чтобы дозреть до решительного шага, Тиаре нужно несколько часов. Поздно вечером я снова оказываюсь в том же чистом и радужном, до оскомины, холле. Только теперь на психиатре нет лица, а рядом со мной стоит Сола.
- Я не понимаю… господин Адама, вы уверены, что вы ничего такого не сказали, что бы могло… - он запинается.
- Спровоцировать ее самоубийство? – Заканчиваю я. – Нет, ничего. Мы поговорили о дочери, о том, что нас ждет в будущем, но мне нужно было на встречу, поэтому я сопроводил ее в комнату и попрощался с ней.
- Но зачем вы дали ей заколку?!
- Ну вы же просили привести какую-то ее любимую вещь. Я и привез. И заверенный вами, что Тиара адекватна, я отдал ей заколку.

Наверное, если бы не мы, психиатр бы уже рвал на себе волосы и причитал, не понимая, где прокололся. Ведь еще днем он передал мне в руки практически здоровую Тиару, а вечером она воспользовалась острым концом заколки.

Пока я подписываю все документы, Сола куда-то исчезает. Нахожу ее на пороге комнаты сестры, где уже нет тела, но все еще есть пятна крови на полу. Та самая заколка, ставшая виной трагедии, в руках у Солы. Она не оборачивается на мои шаги, приходится ее позвать:
- Сола?
Скольжу взглядам по луже крови. Возможно, травма не была смертельной, но Тиара просто истекла кровью.
- Это ведь ты.
- Что? – Удивленно вздергиваю бровь. – Ты о чем, Сола?
- Это ты все спровоцировал. И заколку оставил. Зачем?

Она, наконец, разворачивается ко мне лицом, не сводит с меня холодного взгляда. Но в нем нет осуждения, нет ненависти. Просто желание знать. Накрываю ее руку, в которой зажата злополучная заколка, своей.
- Сола, она была слабой и несчастной. Рано или поздно это все равно бы случилось. И хорошо, что это произошло сейчас, а не тогда, когда рядом с ней могла быть Аврора.
Аврора… ее бы Сола не дала в обиду. Манипулировать Звездочкой, чтобы Сола не стала дальше продолжать расспросы, легко. И она сдает свои позиции, бросает последний взгляд на комнату, где последние полтора года была заточена ее сестра, и просит:
- Отвези меня домой.

@темы: Грядка, Адама