[Яринка*]

1.

1.

- Кастаки, к телефону!
Это настораживало. Хотя бы потому, что звонить в Ирак по мелочи никто не будет. И способы связаться знала только Влада.

- Кастаки слушает.
- Добрый вечер, Александр.
У нас вообще-то день, но дело совсем не в этом. Голос моей тещи звучит слишком ровно. Впрочем, как всегда.
Не ее бы мне хотелось слышать. Я скучаю по Владе, пару дней назад звонил поговорить, но трубку взяла соседская девочка, которая подрабатывает у нас нянькой.

- Добрый день, Анна. Чем могу помочь?
А внутри все холодеет.
Что-то случилось? С Владой или девочками? Владой и девочками? Эта мысль кажется страшной, пробирающейся внутрь моего разума, от чего по позвоночнику бежит дрожь, а меня бросает в пот.

- У меня к вам просьба, Александр.
Она никогда не зовет меня сокращенным именем. Я привык. Но меня это раздражает. Принцип детства - каждый раз, как родители меня звали полным именем, меня должны были вздрючить. Отец был скор на расправу и тяжел на руку. Кстати, до сих пор часто зовет меня полным именем, очевидно, доказывая мне, что я сплошное разочарование его жизни. Был бы я единственным отпрыском мужского пола, меня бы мучила совесть. Но не при Диме.

А Анна продолжала говорить. Я же искал подвох.
- Речь пойдет о Владе.
Я затаил дыхание.
Ну да, конечно о Владе. Она единственная дочь Анны. И та своеобразно пытается заботиться о ней.
Я ждал.

- Понимаете, Александр, вам пора ее отпустить. Думаю, вы сами понимаете, как ошиблись, стараясь быть благородным. Вас постоянно нет дома и это лучшее тому доказательство. Так вот прошу, отпустите Владу. Она заслужила счастья с тем, кто ей подходит.

Это было не ново. Я всегда знал, что Анна против брака. Нет, попервам все, кроме моей матери, отнеслись к этому терпимо. Потому, что мальчик, то есть я, проявил благородство, когда папаша едва не грозился отлупить меня ремнем. Правда, это было смешно. Уже смешно. Кстати, женился я отнюдь не из благородства. Его-то мне не хватало, стоило подумать, что у меня за один присест появиться и жена и ребенок. Я хотел сбежать. Но вот глаза Влады... и вкус ее губ... я влюбился. И не мог себе в этом отказать. И ни разу об этом не жалел.

- Анна, вам не кажется, что этот разговор мог подождать до очередной семейной встречи, когда вы в который раз расщедритесь на дочь и внучек, побалуете их собой и деньгами в конвертике. Ну или купите что-нибудь в дом.
Мы с Владой не особо страдали от попыток придушить наш бунт экономически. Держать этим способом нас обоих в узде, было глупо. Да и жалование за командировки в горячие точки платилось не маленькое. Денежный вентиль мои перекрыли, когда вместо работы на отца я умотал служить. Что касается Анны, то я даже толком не знаю, в какой момент она начала делать вид, что Влада ей в лучшем случае падчерице, в худшем - даже не родственница.

- Я не хочу ждать следующей раза, Александр. Потому, что Влада встретила того, кто ей, действительно, подходит. Поступите разумно, отпустите ее. Тем более, неприятно быть тем, кому наставили рога.

Вот сука...
Кто именно, я не уточнял даже для себя.
Но не было ощущений оборванности, оторванности и обиды. Я удивительно спокойно воспринял это.
Попрощался и положил трубку.

- Кастаки, нам пора.

...это были заложники. Обычные местные, ставшие жертвами фанатиков. Предельно простая задача - взять захватчиков, спасти заложников как получится. Действия на автомате, я даже не задумываюсь. Все отработано до того, что тело работает в автономном режиме. Спасли, кажется всех. А среди террористов оказалась девчонка. Совсем молоденькая.

Она пропадает из моего поля зрения. Талибы, суки, используют и женщин и детей. Промывка мозгов у него работает отменно. И я знаю, что жалости во мне быть не должно, она может обойтись очень дорого как мне, так и сослуживцам. Но тут дело даже не в жалости, когда я вижу, как парень из разведки утаскивают ее за угол. То, как он на нее смотрит... сейчас там будет весьма специфический допрос. Мимо пройти невозможно. Проигнорировать тоже. Не мне. Оставляя террористов плотной группой под прицелами сослуживцев, я иду следом.

То, насколько я зол на самом деле, понимаю лишь тогда, когда меня оттягивают от этого урода. Девчонка тихо всхлипывает в углу, из разбитой губы сочится кровь, платье все порванное в лохмотья. Разведчик лежит ничком и стонет. Правой рукой он придерживает левую. Кажется, я разошелся.
- Кастаки, твою мать!
Командир зол.
А я вижу на кулаках кровь.

И молчу. Оправдание "он первый начал" давно не для меня. Тем более, что не он первый и не он последний, кто захотел изнасиловать пленницу. По хуй. Я точно знаю, откуда идет злость. И на месте разведчика я представлял мифического любовника своей жены.
- Умойся. И как только приедем в часть, собирайся домой.
- У меня еще не закончилась командировка, сэр.
- Какая на хрен командировка! Мне лишние трупы не нужны! И так жопу придется лизать и объяснять, что у моего лучшего парня с головой случилось.

Анализировать все начинаю только в кабинете полковника. Под его монотонную речь.
- Звонки из дома бывают очень неприятны иногда...
Я тоже слышал эти истории. Когда парни уходили выполнять гражданский долг, а их невесты и жены находили себе других. Только никогда не думал, что окажусь на их месте. хотя ни стреляться, ни идти на суицидальную миссию мне совсем не хочется.
Зато хочется кого-нибудь убить. То ли того урода, залезшего под юбку моей жене. То ли Владу, которая меня предала. То ли Анну. Да, точно. Скорее всего ее. Манипуляторша. Это она все подстроила, я почти не сомневаюсь. Подсунула Владе этого подходящего мужика, поманила красивой жизнью.

- И нечего позволять, чтобы какая-то блядь...
А вот это уже лишнее, полковник. Кулаки сжимаются сами по себе. Во-первых, никто не имеет права кроме меня судить поступки Влады до слова "блядь", во-вторых, я сам ее такой не считал. Мог дать голову на отсечение, что это была разовая акция. и кроме этого у нее никого не было.
Набить морду полковнику. И с треском вылететь на хрен из армии. А дальше что?
Случайно не на это рассчитывала Анна? Что у меня, как снежный ком, после выбитого из-под ног пола, навалом пойдут проблемы. Хрен ей.

- Разрешите идти, сэр?
- Разрешаю, лейтенант.

Маршрут прост: вертолетом до нашего аэродрома, оттуда самолетом домой.
Времени на раздумья до хренищща. Хотелось бы меньше. И в самолете я не смыкаю глаз. Процесс запущен, я не могу выкинуть из головы вопросы без ответов. Почему? Зачем? За что?
Да, мы поженились по тому, что по какой-то дурости сделали Ленку. Но я не был против. Как и Влада. Да, у нас не все гладко было в семейной жизни, но идеальных отношений нет. Моя мать десять месяцев из двенадцати ненавидит отца за наше с Димой воспитание. И за то, что он трахает своих секретарш. Но у нас с Владой было все... где же это закончилось, твою мать? Правда, что ли, такие браки долго не живут?

Болит сердце. Но это же мышца, она болеть не может, если в нем не проделали дырку. Я точно знаю, что мое целое. Если не считать вот этих всех фразеологизмов о разбитом сердце.
- Что-нибудь хотите?
Это уже второй самолет, гражданский. Стюардесса хорошенькая, с пухлым ротиком и наивными глазками. на мне гражданка, но эти безошибочно определяют вояк. Да и летал я этим рейсом и раньше, наверное запомнила.
В голову приходит шальная мысль.

Да, хочу.
- Немного позже, - улыбаюсь. И вижу, она уже плывет и готова отвечать большим, чем улыбка.
Самолет уже высоко над землей, разрешили отстегнуться и я прохожу к туалету. Стюардесса стянула свой пиджачок, оставаясь в белоснежной блузке и нежно-бирюзовой жилетке. Кукла, как ни крути. и у меня не стоит. Но это какое-то тупое желание отплатить Владе если не тем, то чем-то близким. Я смотрю на девушку, она смотрит на меня.
И мы оба пониманием, чего хотим.

Я ни разу не изменял. С момента первого... свидания, назовем это так, с Владой у меня больше никого не было. Отсек всех сразу. Даже не задумываясь и не анализируя. Меня мутило от лицемерия отца. Мы с Димой его никогда не понимали. Поэтому такие вещи, как одноразовый трах или постоянная любовница на стороне у меня вызывают отторжение.
И когда я принимаю стюардессу к стене узкого пространства туалета, у меня ничего нигде не шевелиться. называется - почувствуй себя импотентом. Странное ощущение для того, у кого никогда не возникало проблем с сексом. Достаточно взглянуть на Владу.

- Могу помочь, - шепчет девушка, безапелляционно лезет в мои джинсы.
И на этом понимаю - все. Пора заканчивать ломать комедию. И дело не только во мне. Еще в ней, которая ничуть не стесняясь, ведет себя, как заправская шлюха.
Я ловлю ее руку.
- Не думаю. Это было ошибкой.

Естественно, оставшуюся часть полета она меня игнорирует.

...можно позвонить прямо из аэропорта Логану, семейному юристу. Только нужно пополнить счет на мобильном. Решить одним звонком все это дерьмо. Попросить приготовить документы на развод, отвезти их Владе, а самому свалить в лес, колоть дрова и лечить душу. И больше не видеть Владу.

Но вот в глаза ей взглянуть хотелось.
Именно поэтому я ехал домой.

Дверь открылась без скрипа. Вещмешок пристроил у ступенек на второй этаж. Девочки спали, я заглянул в приоткрытую дверь детской. Как всегда в такие моменты меня накрыло облегчением, но не надолго. Стоило только увидеть свет из нашей спальни. Нашей супружеской спальни...
Наверное, уже не нашей.

Я замер в дверях, бесшумно прислонился плечом к косяку и наблюдал за деловито снующей Владой. Прическа, макияж, чулки, дорогое нижнее белье. Платье, за которую она точно отвалила половину нашего месячного бюджета. На тумбочке дорогущий веник. Я таких ей не дарил. Собственно, до цветов мы вообще не доходили, если не считать тех раз, когда я приезжал домой после рождения дочерей.
Неужели это все ради этого?

- Со мной ты такой никогда не была.

2.

2.

Когда в тебя стреляют - приятного мало. Но думаешь об этом лишь по факту, когда пуля впивается в твое тело, пробивая легкое и не давая дышать. И ты валишься в кусты, скатываясь в какую-то лужу, которых тут полно. Чертова Южная Америка.

Полоса везения у меня, определенно, закончилась. Причем еще в тот день, когда мне позвонила Анна с весьма "приятной" новостью. Правда, никакая новость не заставила бы меня самоубийственно нарываться на пулю, хотя внимания не хватило. О чем только не думаешь, захлебываясь кровью и застоявшейся водой в какой-то луже. В любом случае, хочется домой. Желательно куда-то в прошлое.

Я пытаюсь перевернуться и дотянуться до рации. Тяну застежки жилета, давящего на грудь. Зря. Кровь едва ли не волной хлынула в пробитое отверстие, я застонал, возвращаясь в исходное положение. Твою мать, какая сука прозевала снайпера на дереве? Еще и с бронебойными патронами. Нет, мы, конечно, знали, что рано или поздно они вооружатся ими, но надеялись, что поздно.

Не повезло.
Рация оказалась разбитой, лишая меня последнего шанса на спасение. Можно набрать легкие воздуха и заорать, да только свои отступили, а чужие убьют. Шансы выжить малы, но пока они есть. Во втором случае их не будет совсем.
Я закрываю глаза.
Влада меня убьет. Хотя... убить и без того труп сложно. Да и она ясно дала понять, что ей до меня дела нет. Ну да, конечно, красивая жизнь, деньги, общество, дорогие шмотки... если этот ублюдок протянет к моим детям руки и потребует звать его папочкой, уебаю без размышлений. Причем с особой жестокостью.

Мысли об этом, как ни странно, действуют успокаивающе. Хорошо думать, что можешь вернуться, даже зная, что это трудновыполнимо. Кажется, весь жилет пропитался кровью. И эта лужа, в которой я валяюсь у берега... сколько понадобится местной живности времени, чтобы среагировать на запах крови? Это джунгли, значит, не много. Спасибо, хоть пираний в этом водоеме нет. И крокодилов. Кажется...

Сознание начинает предательски уплывать. Облака над головой теряют очертания, а боль уже начинает отключать. Наверное, это лучше, чем ждать непонятно чего.
Я кому-то должен извинения за испорченную жизнь?
Наверное, да.
Но с другой стороны, она этого хотела не меньше меня...

... Я не из тех, кто помирая, обещает что-то всевышнему, чтобы его спасли. При этом в бога я верю, верю в то, что кроме моей способности выживать должна быть еще и его воля... ну как, хотя бы просто благословение не сдохнуть.
Первая мысль, когда я понимаю, что жив - надеюсь, я не давал невыполнимых обещаний? Как, например, стать послушным и хорошим сыном?
Ну хорошо, это еще не самый главный кошмар. Пообещать любить ближнего хуже.

Мозги так затуманены медикаментами, что они едва шевелятся. Одно точно, я нахожусь в сухом месте. Нигде ничего не капает, нет ощущения сырости, вроде даже кровью не воняет. С трудом разлепив глаза, я обнаруживаю белые стены. Четыре стены, окно с какой-то вяловато-бледной тряпкой вместо занавески. Госпиталь? Видимо, но точно не на базе.

Лучше закрыть глаза. Я аккуратно ощупываю повязку на груди и вдыхаю воздух. Вдох выходит каким-то болезненно-хриплым. О черт, лучше не дышать. В груди что-то противно клокочет. А я вдруг задумываюсь, сколько дней был в отключке.
Говорят, перед смертью вся жизнь проходить перед глазами. У меня точно не проходила. То ли я такой законченный мудак, каким меня считает собственная жена, то ли все врут про последний взгляд на прошлое. Кстати, жена уже бывшая. Только почему-то тянет с финальным аккордом развода. Приеду, разберусь. В том, что я выжил, сомнений у меня нет. Нет, конечно, при нашем социальном статусе, от которого мы всегда благополучно открещиваемся, остаться вдовой лучше, чем разведенкой. Ну вот подумайте - вдова честного и смелого офицера звучит круче, чем бывшая жена, ушедшая к хахалю. А так, ее адвокатишка утешит и окажет поддержку.

От этой мысли мутит. Ну может не от нее. Но мутит.
А вскоре я отключаюсь...

... окончательно сознание проясняется, когда меня все-таки выписывают. Госпиталь в какой-то тьмутаркани, название которой я даже не стараюсь запомнить. нашли детишки, игравшие в чаще. Мать вашу, в хороших же местах у них тут детишки играют, там же снайпер сидел. Хотя может я прошел больше, чем помню.
Как водится, в этой дыре нет телефонов, никакой связи, и машина всего-то одна, только вот бензин влили. Обещают отвезти до ближайшего населенного пункта, чтобы я мог позвонить и меня забрали. У меня только чувства дерьмовые, что меня со счетов списали. Все закономерно, хотя и гадостно. Но могли бы прошерстить ближайшие кусты через несколько часов... и снайпера вроде мы сняли. Мысли путаются до сих пор, от чего хронологическая картинка страдает. И в конце концов, голова начинает болеть и я перестаю анализировать.

Меньше всего хочется думать, что, если эти новости добрались до дома. Меня не было в этом мире немногим больше месяца. Помимо ранения досталась еще и малярия. Но правда не так все плохо, могло быть хуже. Ладно, проблемы надо решать по мере их выплывания.

...- Блядь, только не говорите, что сообщили об этом моей жене.
- Ну как положено, жене, родным... а что?
Мне хочется побиться головой о стенку.
Или сдохнуть в том болоте.
Потому, что да - так положено. И нечего возразить. Но вот на кой черт...

Дорога у меня одна - домой. Я смотрю на коробку со своими вещами и прикидываю, что буду говорить жене - да, мозг заточен под этот факт и я никак не могу вытравить из него то, что как только ко мне попадут эти гребаные бумажки, она перестанет быть ею - и родителям. Причем родители меня волнуют меньше всего. Почему-то у меня такое паршивое предчувствие...

- Мы не отправляли еще вещи. А эта коробка вообще странная.
- Да не странная она, - коробка из-под дорогих кубинских сигар, подарок Влады на прошлый день рождения. - Тут все то, что едва меня не угробило.

Пули, осколки шрапнели. И обручальное кольцо в том числе.
Пробитое легкое не дает еще нормально спать. И дышать не всегда хорошо выходит, особенно из-за этой одуряющей влажности. И я рад даже, что лечу домой. Вопрос только в том, где у меня дом? К родителям жить я не пойду под страхом смертной казни. К Владе... о, с ней еще объяснятся. То ли потому, что обрадуется, что я жив, то ли потому, что огорчиться, что не сдох. Иллюзий я не питаю, в любом случае мне грозит мозготрах. Влада это умеет.

...то, насколько Влада преуспеет в том, чтобы испортит мне отпуск по состоянию здоровья, я даже представить не мог. Понял это лишь тогда, когда после истерик матери прямо на пороге и, кажется, немного разочарованного отца (видимо, уже выложил бабки на памятник в семейном склепе), я обнаружил тут же своих девочек. Зато вполне объяснимо, почему дома никого не было. Ленка жмется к двери, настороженно меня рассматривая, а годовалая Ела сидит на руках у няньки и пытается решить, орать ей или как. Видимо, орать прикольнее. Стоило только взять Лену, минут через пять все-таки выдавшую "Папочкааааа приехал", на руки, как Ела разнылась, протягивая ко мне ручки. Я беспомощно оглядываюсь на родителей, отпуская Лену и беря младшую.

- А Влада где?
Сюрприз. Обычно Влада не особо-то жаждет сдавать дочерей моим родителям. Причем взаимно. Афина, все еще считающая, что жена угробила мне жизнь, карьеру, а семейству Кастаки подпортила генетику своей, не особо любит внучек. Обычно я отмалчиваюсь на всех семейных сборищах, но пару раз все-таки поругался с ней. довела. А скандалов я не люблю.
Что касается отца, то он, как и Дима, делает вид, что все так и надо...

Отец смотрит на меня, но ответить не успевает. Его опережает Афина, так и плюющаяся ядом:
- Я всегда говорила, что у Томиновых с головой проблема.
Сердце куда-то неприятно ухает.

- Перевод на доступный мне язык.
- Она в психушке.
Вот это номер...
Я даже не удивлен. Принимаю, как факт, услышанное, пожимаю плечами. И сдаю Елу обратно няньке, предварительно целуя ее в лоб. Потом присаживаюсь на корточки перед Леной:
- Зай, вам до завтра придется побыть в гостях у бабушки и дедушки. А мне нужно съездить за мамой. И завтра я вас обеих заберу домой. Хорошо?

Лена дует губы. Злопамятная мелкая зараза, я точно знаю, что расплачиваться буду долго. И точно, дочь отворачивается и гордо сваливает из комнаты. Понятно. Пиздец начался, а я-то дома какие-то пару часов.

- Надеюсь, это не вы туда упекли Владу?
- Шутишь? Алекс, ты собираешься за ней?
- Нет, не шучу. И да, собираюсь.
- Она тебе изменила. Вы разводитесь!
- Я всегда рад твоей осведомленности, мам. Почитай девочкам сказку на ночь. - Я целую ее в щеку, но не испытываю никакого приступа сыновней любви. Потому, что если и правда Афина довела Владу до нервного срыва...

Слабо вериться, что ее туда отправила моя мнимая смерть.
- Алекс, - Георгис провожает меня до машины, - никто ее не доводил. После сообщения о твоей смерти она продолжала утверждать, что ты жив... оказалась, что права, но вот ее состояние пугало. Дима ее и сдал в клинику, а девочек привез нам.
- Спасибо Диме.

Сухость слов заметна и без стараний. Не знаю, почему, но последнее время меня все больше раздражает то, что имя старшего брата все чаще мелькает рядом с именем Влады. Внутри шевелиться нехорошее ощущение, но его я обдумаю потом. Пока мне и правда нужно забрать Владу.

3.

3.

Дети цветы жизни. Но не тогда, когда тебя будет ор младшего чада, у которого режутся зубы. если честно, я просто счастлив, что пропустил первую серию с Ленкой. Но, похоже, сейчас мне достанется вторая.
Это при том, что Влада даже не просит помощи. А я прислушиваюсь к хныканью Елы наверху несколько минут, прежде, чем сползти с дивана и пойти в детскую.

Застаю я Владу не в детской. Елу она забрала и ходит по нашей спальне. Бывшей спальни. с момента приезда я по умолчанию остался в доме, но сплю на диване в гостиной. Может, нам, конечно, нужно обсудить пару моментов дальнейших наших отношений, но пока я не готов к этому. Влада, видимо, тоже. И мы принимаем все так, как есть.

Я протер глаза. Ела на руках матери утихает, но тут в детской голос подает Елена. Влада поворачивается к дверям и только сейчас замечает меня.
- Я сам разберусь.
- Нет, лучше подержи Елу, - мне в руки весьма бесцеремонно суют дочь, которая, кажется, готова опять устроить показательный вой.

- Шшш, манюнь, давай ты не будешь превращать жизнь родителей в ад... - я укачиваю Елу, на меня смотрят темными глазами с каким-то совершенно неподкупным интересом...

... я не бежал от ответственности. Хотя и не планировал ее. И отношения с Владой были из разряда "не скажу, что люблю до гроба", но вот стоило мне только увидеть ее после нескольких месяцев разлуки, как по боку были родители, друзья, все. Мне нужно было не просто к ней прикоснуться. И дело не в воздержании - до Влады монахом не был, правда, потом как-то вдруг принял для себя аксиому не трахаться с девицами... кроме Влады - просто я ее хотел. Хронически, что ли...

Ее звонок застал меня врасплох.
- Я беременна.
Я завис. Буквально минут на пять, но этого оказалось достаточно, чтобы она бросила трубку. Очевидно, усомнилась в моем решении... хотя какое к черту решение? Я даже перезванивать не стал, просто сел в машину и поехал домой. Как раз весь путь от универа до родного города ушел у меня на то, что бы придумать, что мне - нам с Владой - делать. И как ни крутил я решения, приходил только к одному.

Пока доехал домой, тайное стало явным. Как? Да неважно. Важно то, что нас с Владой усадили на диван и на нас уставились четыре пары глаз. Две принадлежали моим родителям - Афине, кажется, скорую пора вызывать, одна брату - Дима не преминул убедиться, что младший брат долбодятел, и куда же без Анны. Кстати, следует отметить, что Анна, как раз выглядела самой вменяемой. Видимо, мадам Томинова прекрасно собой владела, раз на ее лице ничего не читалось, кроме холодной деловитости.

- Не очень приятная новость ввиду обстоятельств, - начал Георгис. А мне захотелось выпить и закурить.
Я нашел руку Влады, холодную, как ледышка, крепко ее сдал, согревая своим теплом.

- Но нужно что-то делать, исправлять.
Дима фыркнул, я смотрел на отца. Честно, ожидал разочарования, но тот словно не особо-то волновался.

- Ну варианта у нас два, - заговорила Анна, - и я бы не хотела прибегать к аборту. Поэтому им прямая дорога в ратушу, а нам - подумать побыстрее об организации свадьбы.
- Да, Анна, не могу не согласиться, - кивнул отец. - Как можно быстрее, но так, чтобы не очень бросалось в глаза. Все-таки Влада еще школьница, а спешить афишировать, что причиной брака стал ребенок...

Дальше я не слушал. Меня раздражало то, что родители что-то решали за нас с Владой так, будто я сам был не способен принять решение. Или же бежал от ответственности. Кажется, родители уже перешли к обсуждению, у кого мы будем жить, когда я понял - хватит. Влада рядом сидела бледным изваянием, подозреваю, ее сводила с ума и ситуация и токсикоз. Ее надо на воздух.

- Знаете, - я поднялся с дивана, поднимая за руку и Владу, - я, конечно, благодарен, что вы тут подключились к решению вопроса, но думаю, что все это можно перестать обсуждать.
- Что?
- Алекс!
- Мда...
- В ратушу мы пойдем сегодня, я уже там был и обо всем договорился, - сумму, которую я отдал там, хватит на капитальный ремонт, - и сразу же распишемся. А жить мы будем отдельно.

Не хватало еще общего дурдома. Я подхватил Владу под локоть, выводя из гостиной в большой холл, где взял пальто - свое и ее.
- Ты в порядке?
- Ты промолчал.
- Что?
- В телефон ты промолчал.
- Нужно было время, - коротко ответил я, - поехали.

Уже в магазине, когда мы выбирали кольца, а время медленно двигалось к знаменательному моменту, я вдруг понял, что не спросил, чего хочет Влада? То есть не было одного колена, вопроса, ответа, я даже не спросил, хочет ли она того ребенка или позвонила попросить деньги на аборт. Смешно. Деньги на аборт Влада и так могла достать, хуже было то, что найти нормальную клинику в стране, где аборты не приветствуются - проблема. Но в голове Алекса даже такой мысли не возникало, загнать девушку в абортарий. И не потому, что потом отношениям пиздец, просто...

Просто иначе не мог.

...- Наушники?
- Да, Лена хорошо засыпает под звуки морского прибоя.
Влада протянула руки к Еле, уже дремавшей у меня. Я отошел на шаг.
- Иди в постель, пока она не начала снова.

Оставалось надеяться, что моей жене не захочется возражать, прикрываясь тем, что она сама все может. Нет, она-то может, да только она же не ломовая лошадь. Я-то тут.
Хотя да, без меня она была ломовой лошадью.

4.

4.

- Тебя вообще все это не касается! Мы же разводимся!
Спустя два месяца один из нас это сказал. И это не я.
Я стоял в дверях кухни, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди. То, что мы разводились я помнил. А еще помнил, что Влада не потрудилась переслать мне все бумаги. Помимо прочего никто из нас не говорил об этом, делая вид, что все так и надо. Мы жили в одном доме, но спали в разных комнатах. Я спал на диване в гостиной. Иллюзия ровности отношений продолжалась до сегодняшнего дня. Девочки уже спали, а у нас разгорелся скандал. правда, причины я так и не понял.

- Поправь меня, если я ошибаюсь, но кажется это ты не выслала мне документы. Ты их вообще подписала? Они еще существуют в природе?
Существуют. В меня полетел конверт из желтой плотной бумаги, вынутый Владой непонятно откуда. Конверт я упустил, он с шорохом приземлился у моих ног. Все, что оставалось - это со вздохом наклониться и поднять его.
Я вытащил бумаги и слегка прифигел. Машинный шрифт с условиями расторжения нашего с Владой брака был изрисован цветочками, бабочками, облачками. И изрисован маркерами.

Я показал это Владе.
- И что это?
- Ленка изрисовала. Нечего на меня так смотреть! Я что, должна все везде успеть? Тебя вечно не было дома, а я одна на двоих детей с небольшой разницей в возрасте, вечно зачуханая и уставшая! Я и женщиной себя не чувствую. Вот только с Фоксом и почувствовала!

Упоминание бывшего любовника было не к месту. Сразу захотелось собрать вещмешок и свалить к черту. Но я так и остался на месте, смотрел на документы. А потом заметил:
- Тут нет твоей подписи.
- Могу поставить прямо сейчас! - Запальчиво заявила Влада и протянула руку к бумагам.

Ну уж нет, не поставила сразу, значит, не хотела.
Я даже не особо думал, просто взял и на глазах Влады разорвал бумаги напополам. А потом еще. И еще. И сбросил ошметки в пепельницу на кухонном столе. Завершающим действом стоило бы устроить церемониальное поджигание, но я не успел. Влада вылетела из кухни и помчалась наверх.

Хлопнула дверь ванной.
Разум требовал отстать от жены хотя бы на полчаса. Чувства - вытащить ее из ванной прямо сейчас и дожать этим разговором. Нам пора все-таки решить, какого черта нам делать со своей жизнью. Совместной жизнью, трещавшей по швам. Вроде бы понимал, что ничего не вернуть обратно, но с другой стороны я был уверен, что со стороны Влады это была разовая акция. И тот мордобой на пороге дома, который я устроил Фоксу... он пришел к ней без ее поощрения. Откуда была такая уверенность, я не знал. Просто верил ей, несмотря на остаточную брезгливость, что эта дура сходила налево.

Я со вздохом поднялся наверх. Проверил дочерей, те мирно сопели. Потом тихо постучал в дверь ванной и прислушался.
В ванной Влада прятала сигареты. Бесконечная эпопея - она прячет по нычкам, я нахожу, смываю в унитаз, через время снова нахожу. В общем мы идем по кругу.

Ответом была тишина. Ни ругани, ни всхлипа, ни шороха.
Я снова постучал.
- Влада, открой дверь.

Ни ответа, ни привета.
Церемониться я не стал. Чтобы вышибить дверь, хватит и полуудара. Правда, косяк потом придется чинить. А если я ее напугаю... ну значит умнее на будущее будет.
Внутри страх распустил свои липкие пальцы. Мало ли, что там могло случиться за короткий промежуток времени. И ее справку из психушки никто не отменял.

Косяк жалобно треснул, дверь распахнулась и ударилась о стенку. Ванна была пуста, лишь ветер колыхал занавеску. Окно было открыто.
- Вот же сука, - вырвалось у меня со злости, когда я высунулся, осматривая газон. Я даже был готов увидеть ее распростертой на земле. Недостаточная высота, чтобы свернуть себе шею, но переломать руки-ноги проще простого.

Но, очевидно, это был лишь побег. Куда-то в ночной рубашке.
Идиотка. Надо было ее в психушке оставить подольше, чтобы все винтики вставили на место. Хотя чего это, у нее винтиков по жизни не хватает, вышибло давным-давно. Пора привыкнуть.

Ни Ленка, ни Ела не проснулись. Я прикрыл дверь в ванную и в их комнату, сбежал вниз по лестнице. На вешалке не было плаща Влады. Поднимаясь наверх я не обратил внимания на эту мелкую деталь.
Я понятия не имел, сколько у Влады форы по времени. У меня даже не было плана действий, я просто делал. Набрал соседскую девчонку, которая обычно сидела с детьми, а все забывал ее имя... кажется Дженна. Точно, Дженна. Попросил посидеть с малыми, пока я не вернусь. И не дожидаясь, бросился к машине. Дженне идти от ее дома две минуты, мелкие спят крепко.

Мне нужно было найти Владу.
Я боялся. Боялся того, что ей хватит ума попасть в беду. Мало ли уродов, которые поздно вечером будут готовы зацепить женщину в ночной рубашке и плаще? Слабую и не могущую дать отпор. Нет, кое-чем Влада могла похвалиться, меткостью удара в пах, например. Или в нос. С одним. Но не с несколькими.
Другой вариант, который меня пугал не меньше - вдруг этой психопатке что-то стрельнет в голову? Да, конечно, в клинику ее запихнули из-за твердой уверенности, что я жив, учитывая, что она единственная, кто в это верил, я должен быть благодарен ей. Но тем не менее, винтиков не хватало, мало ли, что могло возникнуть в ее мозгах. Мне точно не нужен утренний звонок от полиции с сообщением, что мою жену нашли под колесами поезда или еще в какой херне.

Я ехал по нашему кварталу, тихому и сонному, очень надеясь на то, что мне просто повезет. потому, что искать Владу будет сложно. А заявлять в полицию о пропаже жены можно не раньше, чем через сутки. Поэтому мне оставалась только надежда, что она просто не успела никуда сбежать. Сколько прошло времени? Десять, макисмум пятнадцать минут. Она без машины, могу поспорить, что и без денег, в ночнушке, тапочках и плаще...

Это видение мне попалось на следующей улице. Влада шла по тротуару и курила. Ее фигура сливалась бы с темнотой, если бы не бледное кружево на подоле, вылезшее из-под плаща. На него я среагировал, давая по тормозам и выскакивая из машины. Всеми силами я уговаривал себя подойти к ней спокойно, чтобы не спугнуть. Но едва ли нагнал ее не бегом, резко дергая за локоть на себя и поворачивая к себе лицом.

- Сколько раз я тебя просил не курить, - сигарету полетела на тротуар, я затоптал окурок. - Пошли.
- Пошел к черту, - дернулась Влада.
- О, а чего так слабо? Словарный запас исчерпался?

Влада уже открыла было рот, но я притянул ее к себе вплотную:
- Дорогая, будешь орать, заткну кляпом рот и утащу домой. Улица - не то место, чтобы выяснять отношения.

Видимо, вопли не входили в планы Влады, потому, что я получил пощечину. Сдавленно выругался, щека заныла. Рука у нее была тяжелой, видимо, дрессировалась посредством воспитания наших детей.
- Добавки? - Ядовито спросила она.
Нет, спасибо, я прекрасно мог обойтись без этого, учитывая, что медленно закипал и приходил в бешенство. ну что за идиотизм, отлавливать благоверную по ночам по улицам, пока с детьми сидит соседка?

- Нет аппетита.
Одной рукой я зажал Владе рот, другой - обхватил за талию. Твою мать, если сейчас тут будет проезжать патруль, это будет писец. Скорее всего, меня упекут за избиение жены, хотя это тут совсем ни при чем, скорее меня избивали. Влада замычала и попыталась ударить меня по ноге.

- Попробуешь, поедешь в багажнике, - зло пообещал я. - Не шучу.
Я все-таки затолкал ее на заднее сиденье машины, по сути, бросив ее туда. И быстро упал на водительское место, блокируя дверцы. Она просто не успела меня опередить. Я тронул машину с места, ожидая, что на меня набросятся с кулаками. Но вместо увидел в зеркале, что Влада забилась в угол сиденья.

Идиот...
Ощущение, что я перестарался, начало медленно расти внутри.
Иногда мне казалось, что перестарался я намного раньше, чем сейчас.

***
Домой мы не поехали. Не знаю, почему. Но я был уверен, что сейчас нам не стоило туда ехать.
Мотель и номер. Я не рискнул оставить Владу в машине, поэтому помог ей выйти, закрыл все на замок и сигнализацию, и повел ее к регистрации.
Мотель придорожный. Не самый дешевый, правда. За больничный мне заплатили, а еще и премировали за выживание. В общем, деньги имелись. В отличие от Влады, уходя из дома, я озаботился наличием портмоне.

- Лучший номер, который у вас имеется.
Портье сонно протер глаза за конторкой и начал прикидывать, что мог нам дать. То и дело он смотрел на меня и Владу. Я тоже посмотрел на Владу. Зрелище красочное. Здоровый мужик в кожанке, джинсах, футболке и гриндерсах держит за локоть хлипковатую девицу, заплаканную, в ночнушке под плащом.
Я бы на месте портье вызвал полицию.

Но портье ведь не идиот, денег хочется. Поэтому он протянул мне ключ со словами:
- До полудня, потом либо нужно будет продлить на вторые сутки, либо выехать.

Я кивнул и повел Владу к номеру, перехватывая ее за руку, а не за локоть.
Дверь подалась и я нашарил выключатель. Свет выхватил вполне приличный номер из одной комнаты, с двухместной кроватью, симпатичными занавесками, кондиционером, торшером и еще какой-то мелочевкой. Я запер дверь на замок, поворачиваясь и встречаясь взглядом с Владой...

Я ее не целовал несколько долгих месяцев. Столько же к ней не прикасался. Даже сейчас я старался избегать прикосновений все это время, отказываясь от ее помощи при перевязках, при обработке шрама. Потому, что одно прикосновение было способно лишить меня контролю. А выпускать наружу тоску и желание было чревато последствиями.

Сейчас меня не мог остановить ни один довод разума. Я просто притянул к себе Владу, целуя ее так, как не целовал давно, сминая и прикусывая ее губы. Тихий стон сводил меня с ума, а то, как под моими руками напряглось ее тело лишь завершило этот переход к желанию. Мне мешала одежда. И сначала я стащил с себя куртку и футболку, потом уже сбросил с Влады плащ. Мои ладони легли ей на грудь, чувствуя сквозь рубашку, как она наливается и тяжелеет, а соски становятся твердыми. От напряжения подрагивали пальцы. Черт, я ее хотел. Все недели я давил в себе это желание, но сейчас, если Влада потребует остановиться, я просто... не смогу.

Я отстранился, тяжело дыша, стараясь хоть как-то взять все под контроль и не думать членом. А в ответ услышал:
- Не смей.

Глаза Влады блестели, но не слезами, а возбуждением. И все. На том и рухнула моя последняя попытка вести себя наружу. Далее остались только инстинкты и вялые попытки при этом избавить Владу от собственной грубости. Потому, что сейчас мне было не до того, чтобы растягивать прелюдию. Нехватка в организме собственной жены доводила до состояния ломки. И всего того похабного настроения, которым я болел эти недели...

... все, что я еще как-то помнил - мне не хватало дыхания, настолько сильно и жадно хотелось ею владеть. А еще хриплые стоны Влады, заводившие меня похлеще любого другого звука. Необходимость их слышать гнала куда-то вперед, загоняя в то состояние, когда можешь потом просто лежать и думать, что так и сдохнуть недолго. Умереть от торопливого перетраха в мои планы не входило.

Но вот лежать просто так я тоже не мог. Когда ощущение собственного тела вернулось, я лениво потянулся к Владе.
- Продолжим? - С улыбкой поинтересовался.
- А осилишь? - В тон ответила Влада.
Я рассмеялся.

Я начал с поцелуев. Перехватывая каждый вдох Влады, касался ее губ, а потом лениво спустился цепочкой на шею и оттуда в заманчивую ложбинку. Мне нравилось чувствовать каждый ее вдох под своими губами. Каждый судорожный вдох, когда она пытается не застонать и не попросить о большем. Потому, что терпение не наша лучшая черта. Оно у обоих нас хромает.

Я захватил губами правый сосок, дразнясь, обвел вокруг него языком круг, а потом пощекотал, чувствуя, как горошинка начинает твердеть, а грудь наливается. Но как-то неприлично уделять внимание одному полушарию, не уделяя внимание второму. Я проделал то же самое и со вторым соском, за что был вознагражден стоном, в которым различил собственное имя. Пальцы Влады совсем не мягко впились в мои волосы и потянули, заставляя оторваться от моей игры.

Мы целовались, пока хватало дыхание. Пока я не раздвинул ее ноги коленом и не почувствовал влагу, стоило мне соприкоснуться с ней. Ощущение власти и того, что я так возбуждал эту женщину, свою женщину, захватывало до одури. До потери контроля над собой, до желания снова ее взять. Но не так...

Я снова принялся покрывать тело Влады поцелуями, чуть прикусывая нежную кожу, от чего она выгибалась в моих руках. Но я спускался все ниже, пока не оказался на коленях перед кроватью. И припал к влажной коже. Влада вздрогнула, но ноги не свела. А я лишь крепче перехватил ее бедра.

Я видел, как она выгибалась, как сжимала пальцами простынь, стягивая ее под себя, как проводила ладонью по телу, ласкала свою грудь. Но как только ее рука потянулась к низу живота, я перехватил ее. Лишняя помощь мне была не нужна. Да, я скотина, привык доминировать во всем и всюду. Но что-то не помню, чтобы Влада когда-то сопротивлялась.

@темы: Моя большая греческая семья, Фанфики