[yarinka]

А это еще декабрь 2011, аккурат в рождественское настроение и после просмотра Героев.

Нейтан Петрелли/Трейси Штраус, где-то после тюрьмы, в попытке примирения. очередная махровая АУ.

- Ты не можешь пустить все на самотек! - Голос Анжелы звенел от напряжения, когда она спускалась следом за Нейтаном по лестнице в гостиную.
- Почему на самотек? - Искренне удивился сенатор, даже остановившись от такого предположения. - Мам, сейчас Рождество.
- Да, именно то, на чем можно сыграть, - не отставала Анжела.
Нейтан вздохнул. Он жил с целью на чем-то сыграть, чтобы выиграть. При этом свято верил, что делает это для всех, а не для себя. И последние его действия тоже были направлены на благо всех, на благо близких людей, но обернулись катастрофой. И он стремился исправить ошибки. Смог исправить с Клер и Питером, но вот с Трейси... с ней оказалось все гораздо сложнее, хотя бы потому, что он даже не знал, с какой стороны начинать. Он не знал причины ее подавленного состояния и потери контроля над своей способностью. Не мог ее найти.

А Анжела продолжала:
- Это то, чем можно воспользоваться. Ты должен быть с семьей, показать единство, пусть только на обложках журналов.
- Мы это уже проходили и, по-моему, находимся на том этапе, когда можно этого избежать, не считаешь? Ты не так давно стремилась объединить семью, а теперь опять хочешь сделать картинку?
- Нейтан... - Анжела сердилась. - Она это должна понимать. Она работала на это. И должна знать, что не стоит того, чтобы ты принес в жертву свой путь в Белый дом! И...
Неожиданно Анжела умолкла, смотря за спину Нейтана. Он сглотнул, заранее зная, кого увидит. Видимо, Трейси и Питер устали ждать его на улице и вошли в дом. Сенатор мысленно выругался, оборачиваясь. Если Питер смотрел на него с видимым сочувствием, то на лице Трейси читалось безразличие, смешанное с чувством горького одиночества. Он ненавидел это ее состояние. Оно ей не шло.

- Увидимся после праздников, - Нейтан снова взглянул на мать, даже поднялся на ступеньку, чтобы запечатлеть сыновний поцелуй на ее щеке, - я позвоню поздравить тебя, - а так же детей и Хейди, если она возьмет трубку. И Клер.
Сенатор застегнул куртку и проделал оставшийся путь по лестнице и прихожей. В одной руке он держал сумку, вторая легла на ручку двери, чтобы пропустить вперед Трейси и Питера. Втроем они вышли на улицу. Нью-йоркская слякоть, похоже, решила уступить Рождеству. В сером небе кружились первые снежинки, хотя все еще было непонятно, станут ли они полноценным снегом или добавят месива под ногами.

Машина приветливо пиликнула, когда Нейтан отключил сигнализацию, а потом открыл дверь для Трейси. На мгновение мелькнула мысль предложить ей сесть за руль потому, что сам он так давно ездил с водителем, что не был уверен в том, что сможет сейчас управится с авто. Но желание быть мужчиной рядом с ней победило.
Питер с улыбкой кивнул, давая понять, что они увидятся позже. Трейси не преминула ответить ему тем же, одарив его мягкой женственной улыбкой без тени фальши и хищнического настроя.
- Не перерабатывай.
- Не дождетесь. Я приеду и не дам вам скучать на Рождество. - В голове Питера уже созрел план.

Нейтан испытал легкий укол ревности, наблюдая за общением младшего брата и Трейси. Последнее время так оно и было: какая-то непонятная замкнутость Трейси таяла с Питером. Казалось, он был единственным, кто мог пробиться сквозь тонкую корку льда, которая охватывала Снежную королеву. Нейтана не прогоняли, ему позволяли быть рядом, но в то же время не давали близко подходить. Ему даже казалось, что не будь в планах на Рождество за городом Питера, Трейси бы не приняла его предложения.
Дверь мягко захлопнулась, Нейтан отправил сумку в багажник, потом вернулся к брату:
- Значит, тебя ждать завтра к обеду?
- Думаю, лучше к ужину. Надеюсь, вы друг друга не поубиваете.

Нейтан грустно усмехнулся, потом серьезно посмотрел на брата.
- Я, конечно, понимаю, что заслужил такое отношение с ее стороны. Но я не понимаю, что с ней происходит.
- Дай ей время.
- Дело не во времени. Время нужно, чтобы простить, это понятно. Чтобы принять, это тоже понятно. Но с ней что-то произошло в то время, пока мы были по разные стороны. И она не говорит, что.
Питер заколебался, что заметил Нейтан. Он почувствовал вкус крови, если на брата чуть надавить, то возможно он расколется.
- Пит, она для меня важна, поэтому хотелось бы знать то, что знаешь ты.

Питер посмотрел через плечо старшего брата, где сквозь стекло просвечивался силуэт Трейси, она рылась в своей сумке. Он хотел бы помочь Нейтану. А заодно и Трейси. Но как же договоренность о сохранности тайны? Она брала с него слово. А Питер привык держать обещания.
Взгляд снова замер на лице брата. И он почувствовал угрызения совести, особенно, когда Нейтан продолжал давить на жалость:
- Я бьюсь головой о стену, и продолжаю это делать с упорством маньяка. Но скоро я просто раздолбаю голову, а стена так и будет там стоять.
Питер опустил голову и пробормотал:
- Ты не все замечал в Здании 26. Иногда нужно быть более внимательным. - Он снова посмотрел на брата. - Дэнко использовал разнообразные способы, чтобы унизить тех, кого ты там запер. И Трейси не стала исключением, может быть потому, что он что-то видел в вас обоих.

Питеру не хотелось рассказывать в подробностях, какими были способы Дэнко, не оставлявшие внешних следов. От того, что ему поведала Трейси, когда закончила свой путь мщения, а потом попыталась жить дальше, но не смогла, его мутило. Он до сих пор помнил тот ночной звонок, когда она плакала в трубку от кошмара, заставившего ее захлебнуться страхом. С тех пор все пошло не так. Ее способность давалась ей с трудом, вынуждая ее отстраняться от всех. Но Питер старался быть рядом.

Осознание услышанного заняло время. Нейтан медленно переваривал то, что сказал брат, неожиданно вспоминая, как несколько раз в камере Трейси минут на сорок отрубалось видео. Но он не придавал этому значения, зная, сколько энергии уходило на этот маленький сектор тюрьмы. Чтобы удержать мисс Штраус в оковах приходилось не жалеть ничего. И теперь, когда вдруг картинка в мозгу прояснилась, Нейтан сжал кулаки. Он и подумать не мог... но если так, то тогда вообще удивительно, что Трейси и его не убила. А ведь могла. Потому, что косвенно во всем был виноват он.
Нейтан взял себя в руки, надевая маску непробиваемости на лицо. Оглянулся на женщину в машине, которая уже явно ерзала от вынужденного бездействия. Трейси опустила окно и высунулась на улицу:
- Если мы не хотим застрять в пробке желающих уехать из города на Рождество, нам следует поторопиться.
Нейтан кивнул, давая понять, что услышал ее. Потом посмотрел на брата:
- Спасибо.
Питер ободряюще хлопнул его по плечу:
- Я уверен, что у вас все будет нормально. До завтра.

***

Уже на середине пути снег начал валить, усложняя и затормаживая движение. Тишина в салоне машины была подавляющей, и Нейтан попросил Трейси включить музыку. Какое-то время они даже говорили, выбирая станцию. А потом снова наступило затишье, лишь звуки джаза и блюза наполняли салон.
Нейтан бросил косой взгляд на Трейси, глядевшую в окно. Она и пейзаж за ним удивительно сочетались. Наверное, не зря у нее была та способность, снег и Трейси... красиво. Хотя, кому, как не ему знать, что на самом деле в самой ней холода было не так уж много.
Она молчала, молчал и он, не зная, о чем говорить. Столько воды утекло, еще и то, что сказал Питер... Нейтан снова ощутил себя предателем, ведь именно он был с ней рядом, когда она начала осознавать себя. Он должен был о ней позаботиться. А вместо этого предал ее, как остальных, а потом еще и не заметил того, что с ней сделал Дэнко. Ненависть к нему снова накатила. Но он даже не мог отомстить потому, что как ему рассказали и Беннет, и сама Трейси, это уже сделал другой. И по заслугам. Хотя теперь Нейтан испытывал желание куда-то направить свою злость. Руки крепче сжали руль, да так, что побелели костяшки.

- Нейт? - Ее голос вырвал его из задумчивости. - Все нормально?
Нейтан повернул голову в сторону спутницы. Голубые глаза внимательно, даже обеспокоенно, смотрели на него. Черт, ей безошибочно удавалось определить смену его настроения.
- Да... задумался просто.
- Если я не ошибаюсь, ты пропустил наш поворот.
- Черт, - Нейтан ударил по тормозам, машина остановилась. Он оглянулся назад, оценивая то, насколько проехал дальше. Но уже смеркалось, а снег сыпал хлопьями, поэтому что-либо разглядеть было трудно.
Нейтан вышел из машины, чтобы лучше осмотреться. Застегнул куртку под горло, подумывая, что все-таки было проще воспользоваться услугами своего водителя. Но уже было поздно о чем-то сожалеть, только соображать, как повернуть в нужном направлении, не застряв в растущих сугробах.

Он услышал, как позади мягко захлопнулась дверь машины, и почти сразу же послышался голос Трейси:
- Ну что там?
- Не так все плохо, думаю, успеем проскочить до полного заноса, - ответил Нейтан, оборачиваясь.
Женщина стояла у машины, кутаясь в свой полушубок с коротким ворсом. Белые снежинки хорошо смотрелись на серебристо-сером мехе, и на длинных светлых волосах. Это придавало еще больше очарования Трейси. Сейчас, без профессиональной заносчивости, без боевого настроя, когда нужно бороться за свою жизнь, она выглядела хрупкой, ранимой и прекрасной. У Нейтана перехватило горло. Он хотел ей сказать что-то касательно дороги, но понял, что не может выдавить ни слова. Как завороженный шагнул к ней, заставляя ее попятиться и упереться спиной в машину.

Трейси немного настороженно следила за Нейтаном. И как только он приблизился к ней, начала нервничать. Последнее время все было не так, в такие минуты она с трудом владела своей способностью, и боялась, что может просто заморозить Нейтана. Ей это было не нужно.
Но Нейтан пока лишь протянул руку, касаясь ее пальцев без перчатки. Ласково погладил их, потом перешел на запястье, ныряя под рукав. Его глаза не отрывались от ее глаз, он чувствовал, как позволяет затягивать себя их голубизне. Нейтан захотел ее поцеловать. Это желание его преследовало последнее время, но он не торопил события, опасаясь, что сделает хуже, а никак не лучше. Но сейчас, в тихо падающем снегу, на обочине дороги у машины, в вечерних сумерках, все казалось таким возможным, что он просто к ней потянулся.
Трейси поняла, что последует за этим. Ей нравилась его рука на ее ладони, ей было почти хорошо. И она сама бы не отказалась от поцелуя, но... она остановила его, упершись второй рукой в грудь.
- Нейтан, не нужно.
- Почему?

Трейси вздохнула, забирая у него свою руку и поворачиваясь, чтобы сесть в машину. Но Нейтан придержал дверцу, созерцая затылок женщины.
- Ты понимаешь, что этот разговор все равно состоится? И тебе придется отвечать на мои вопросы?
Его голос звучал, будто он был на каких-нибудь дебатах, спокойно и уверенно.
- Если это ультиматум, то нам лучше было оставаться в городе, каждому у себя дома, - Трейси не повернула головы, говоря это.
Нейтан отпустил дверцу, давая ей возможность вернуться в тепло машины. Сказочная сцена потеряла свое очарование, снег почему-то стал сырым. Нейтан захлопнул дверь за Трейси и посмотрел на небо. Захотелось улететь. Он не собирался ругаться с Трейси, но все равно - им нужно все выяснить до конца.

***

Это был не крик. Скорее тихий стон, но в нем было столько отчаяния, что вырвало Нейтана из сна. Удивительно, как он его услышал. Сенатор медленно сел, просыпаясь. Ему показалось, что стон повторился. Нейтан мгновенно слетел с кровати, как был, в пижамных штанах, и поспешил в комнату Трейси. Она разметалась по постели, пугая его своей бледностью в свете луны. Нейтан осторожно потормошил ее, заставляя проснуться:
- Трейси...
Она открыла глаза, очухиваясь от кошмара. Села. Кожа была влажная от пота, волосы растрепались, язык едва поворачивался:
- Пить...

Нейтан торопливо принес ей воду. Когда он вернулся в спальню, она уже успокоилась, взгляд прояснился. Трейси включила боковую лампу, теперь она не выглядела такой бледной.
- Спасибо.
Трейси жадно припала к стакану, осушая его большими глотками. Сон, все тот же, комната, залитая красным светом, пропитанная жаром тепловых ламп, когда не можешь нормально вдохнуть, а вода медленно испаряется из твоего тела, когда кожа пересыхает до болезненности, а в горле сухо, как в Сахаре. После такого сна и стакана будет мало, организм упорно требовал избавления от кошмара посредством восполнения того, чего не хватало. Трейси сделала глубокий вдох.

Нейтан смотрел на нее, прекрасно понимая, откуда й нее такая жажда, что ей приснилось. Рука метнулась к ее волосам, ласково проводя по шелковистым прядям:
- Прости.
Он никогда не вымолит прощения, но что ему оставалось делать? Только извиняться и извиняться, каждый раз, когда он становился невольным свидетелем пережитого страха. Он коснулся ее кожи, ощущая холод.
- Ты замерзла?
- Что?
- Ты ледяная.

Трейси и сама удивилась, только сейчас понимая, что замерзла. И холод шел изнутри, как бывало, когда она использовала свою способность. Она отодвинулась, но Нейтан этого не позволил.
- Хватит. Иначе это не закончится.
Он довольно резко сдернул ее с кровати, собираясь отвести ее в гостиную, к камину, вряд ли успевшему особо остыть. Легко будет растопить заново. Принес туда свой теплый хала и плед, одевая и укутывая женщину.
- Это вряд ли поможет...
- Просто перестань отпираться и отстраняться от меня, - Нейтан заставил Трейси смотреть ему в глаза. - Ты либо это преодолеешь, либо тебя это убьет.

Трейси сделала глубокий вдох, стараясь не запаниковать. Нейтан был прав. И нужно как-то научиться самоконтролю, снова. Ей уже это удалось, удастся и теперь.

***

Потрескивание камина убаюкивало, как и приглушенный свет гирлянды на елке. Спустя несколько чашек чая, теплый плед и камин, Трейси поняла, что лед изнутри сдавался под этим напором. Стянув халат, оставшись лишь в байковой мужской рубашке, она удобно устроила голову на животе Нейтана, чувствуя, как он перебирает пряди ее волос. За последний час они не сказали ни слова, просто лежали и молчали, и впервые за долгое время Трейси не ощущала никакого беспокойства. Она мысленно прокручивала слова Нейтана, о том, что она это либо преодолеет, либо это ее убьет. Бороться со страхом можно было лишь убедившись, что страх развился на пустом месте.
Трейси прислушалась к дыханию Нейтана. Он еще не спал. Ее ладонь чуть лениво скользнула по его животу, лаская его, а потом подобралась к краю пижамных штанов. В гостиной без преувеличения было жарко, в своей попытке согреть Трейси, Нейтан ничего не пожалел. Он почувствовал движение, но не пошевелился и не открыл глаз. Лишь ждал ее следующего шага, пока ощущая, что рука замерла на поясе пижамы. С одной стороны ему хотелось, чтобы она двинулась дальше, с другой - он не был уверен, что она готова. Но ведь кому, как не ей, знать степень своей готовности.

Трейси повела рукой по ткани пижамы, чувствуя под рукой, как напрягся член Нейтана. На это было сложно не реагировать.
- Что ты делаешь?
- Преодолеваю свой страх. Просто лежи.
Просто лежать, когда ее ладонь поглаживает его член через ткань, было нелегко. Но Нейтан выполнил просьбу. И даже тогда, когда она приподнялась с его живота и подцепила край штанов, Нейтан все еще просто лежал, сосредоточившись на изучение квадратиков ее рубашки, на том, как живописно рассыпались волосы по ее спине. Только бы не думать о том, как ее губы касаются его, как он стаскивает с нее рубашку и белье, и берет ее прямо тут, на полу у камина...

Нейтан задержал дыхание, когда ее пальцы коснулись его члена. Легкие, немного прохладные, ласковые. Он знал, что последует за этим. Трейси редко останавливалась на этом. И Нейтан ждал. Прикосновение губ было таким же невесомым. Она оставила нежные поцелуи на его теле, но не особо углублялась. Вместо этого, уселась на его ноги, лицом к нему. Его член уперся в низ ее живота, в ткань рубашки, а Трейси продолжала свои нехитрые манипуляции рукой. Нейтан застонал, откидываясь назад, предоставляя ей полную свободу действий.
Впрочем, хватило Нейтана ненадолго. Его обжигало желание почувствовать ее в своих объятиях, и сейчас он даже не думал, что может все испортить. Он позабыл о просьбе Трейси, резко садясь и притягивая ее в поцелуе. От неожиданности Трейси замерла. Ее пальцы остановились, в первые долгие секунды она не отвечала Нейтану, а потом он наконец почувствовал ее отклик. Ее губы приоткрылись, позволяя ему полностью погрузиться в процесс поцелуя, а ее рука продолжила движение, вырывая из него сдавленный стон. Между ними не было свободного пространства, он прижимал ее к себе, практически лишая возможности движения, но она не отпускала его, будто это владение ситуацией давало ей успокоение. И тогда Нейтан понял, в чем залог успеха. Привыкшая к возможности все контролировать, попавшая в западню, подстроенную им, Трейси отчаянно хотела вернуть это. Чтобы снова быть на коне и распоряжаться ситуацией. И Нейтан мог ей дать.

Он ослабил объятие, чуть отпуская ее, но Трейси сама прильнула к нему в поцелуе. Его ладони скользнули по рубашке, ощущая ее тело под ней, замерли на груди, лаская сквозь ткань. А внутри Нейтана все большее желание требовало выхода наружу. Он снова застонал, давая понять, что вот-вот и он будет готов, в то время как руки расстегивали пуговицы ее рубашки, а губы - целовали шею. Трейси погладила его затылок, сильнее прижимая его лицо к изгибу плеча, Нейтан не удержался, ласково прикусывая кожу.
К тому моменту, как он кончил, все пуговицы на рубашке Трейси были расстегнуты. Тело приятно расслабилось, какая-то его часть хотела немедленного продолжения. Эта женщина могла заставить его забыть обо всем. И он хотел ее сейчас, в эту минуту, даже сильнее, чем раньше. Его рука ласкала обнаженную кожу, пока вторая неловко стягивала с нее рубашку. Трейси словно не замечала этого, целуя Нейтана. Но когда его рука добралась до низа ее живота и неуверенно замерла там, она это почувствовала. И оторвалась от его губ, прижалась лбом к его лбу. Они оба тяжело дышали. И каждый боялся своего. Она - что не сможет, он - что она уйдет. Кому-то из них предстояло сделать первый шаг, пусть это было пугающе. И Трейси рискнула, понимая, что раз уж проблема была в ней, ей и идти на сближение. Она подтолкнула его руку дальше, давая понять, что готова.

Но у Нейтана были свои планы. Он снова принялся ее целовать, стремясь отвлечь, заставить забыться и не замечать его действий. А когда понял, что Трейси снова расслабилась, чуть приподнял ее за талию и вошел в нее. Двигаться было неудобно. Стоило бы отпустить девушку, дать больше пространства ей и свободы себе, но именно этого он не торопился делать. Немного неловкие, медленные движения, но зато Трейси, казалось, уже не и не напрягалась. Они продолжали целоваться, каждый раз доводя себя до нехватки кислорода, набирая полные легкие воздуха, и снова увлеченно завладевая губами друг друга. Иногда Нейтан спускался ниже, покрывая легкими и отрывистыми поцелуями ее шею, плечи, грудь. Иногда Трейси оставляла несколько поцелуев на его подбородке, прикусывала мочку уха. Их дыхания становились все более учащенными, а тела требовали смену ритма и положения. Но Нейтан ждал, когда этого захочет Трейси. Попросит сознательно.
Она не стала просить, а просто расцепила его руки на своей талии и легонько толкнула его спиной на ковер, с большим удобством устраиваясь на нем. Нейтан улыбнулся, в свете камина ее силуэт выступал четким изображением. Трейси улыбнулась в ответ, замечая, как причудливо играют на его лице отсветы, какой он взъерошенный и расслабленный. Его руки сами легли на ее бедра, чуть сжимая. И Трейси сама определила темп, в котором они продолжили свою игру.

С ее губ слетали тихие стоны. Волосы рассыпались по плечам. Дыхание сбилось. Нейтан знал и умел, как довести ее до состояния, когда она уже не смогла даже стонать, до хрипоты в голосе, до изнеможения. И ему снова хотелось эого. Но не сейчас. Сейчас она сама определяла все. А позже... позже он снова будет ею владеть, снова будет чувствовать, как ярко реагирует ее тело на каждое его действие.
Воспоминания об этом заставили Нейтана двинуться чуть резче, чем он хотел. Хотя хотел он именно этого: резких, стремительных движений потому, что уже было пора. Трейси это почувствовала и поняла. Она склонилась над ним, целуя его губы. Этого Нейтану было достаточно. Он аккуратно опустил ее на ковер, стараясь не наваливаться, не давить на нее. Пальцы правой руки переплелись с пальцами ее левой руки. И Нейтан начал увеличивать темп. Трейси выгнулась под ним, застонав громче. Звук подействовал катализатором, заставившим Нейтана убыстриться еще больше в стремлении слышать его снова. И снова. И снова...