[yarinka]

Оказывается, если порыться в черновиках, там можно найти что-то интересное и очень недописанное...
Пора, наверное, освободить черновики от лишнего хлама.

Это датировано мартом... кажется, потом я его хотела всучить на ФБ за ЗВ, но что-то не пошло. Так и осталось в первозданном виде.
Эверетт Янг/Эмили Янг

Как пережить измену?
Просто взять и пережить.
В двадцать лет Эмили ушла от парня после того, как он переспал на пьяной вечеринке со своей бывшей. Ушла, рубанув с плеча и не сожалея.
Несколькими годами позже, когда ее подруга завела роман с парнем, который нравился Эмили, она снова ушла. На этот раз от подруги.
Эмили умела отсекать от себя тех, кто предавал или изменял. Для нее это было равносильно.
Почему же так трудно было поступить таким образом с Эвереттом?

***
Ей никто ничего не говорил. Просто однажды Эверетт вернулся другим. В нем что-то неуловимо изменилось. Но понять это могла только Эмили. Какой-то блеск в глазах, какая-то мягкость в чертах. Уезжал он другим.
Отпуск всего лишь неделю. Дни заполнены делами, нужно успеть навестить всех, кто жаждал увидеть Эверетта. Так было всегда. И Эмили, хоть и хотела владеть им безраздельно, мирилась с желаниями других, получая его на долгие сладкие ночи, наполненные сексом и признаниями в любви.
Сейчас все было не так. Почему, Эмили не могла объяснить. Те же ласки, те же поцелуи, а все равно не те. И Эмили едва сдерживалась, чтобы не спросить - кто она?

***
Потом был следующий отпуск.
Эмили перебирала вещи, чтобы постирать. Случайный взгляд, пришитая пуговица к форме. Не так как пришивал Эверетт. Несмотря на некоторую педантичность, ему никогда не хватало терпения, чтобы отыскать черные нитки и аккуратно пришить оторванную пуговицу. Но сейчас все было сделано слишком аккуратно.
Оказалось, что самое унизительное - это не подозревать мужа в измене. Самое унизительное - перерывать сумку в поисках доказательств этой измены. Сумку, вещи, портмоне... и бояться, что тебя поймают на горячем.

***
В третий отпуск Эмили просто задает вопрос:
- Кто она?
Между ними ужин на столе, две свечи и вино в бокале.
Взгляд Эверетта тяжелеет, он отводит глаза в сторону.
И Эмили окончательно понимает, что это не пустые подозрения.
- Я имею право знать.
Он вздыхает, потом снова смотрит на жену:
- Медик на Икаре. Но это ничего не значит.
- Ничего не значит, что у вас роман длится уже несколько месяцев? Что она пришивает тебе пуговицу? Что у тебя глаза блестят так, как было во времена зарождения нашей любви?
- Эмили...
Она встает из-за стола, чтобы убрать посуду. Ужин окончен.
Брак, может быть, еще удастся спасти.

Эверетт молчит. День. Два. Три.
Эмили раздражается. Ее раздражение выливается в разбитую посуду, бытовые ссоры, хлопанья дверью спальни. Ее все время преследует мысль о том, какова ее соперница? Моложе? Красивее? Темпераментнее в постели? Спокойнее в общении? Что бы она делала в подобной ситуации? Эти мысли становятся частью нее и пожирают изнутри.

Четвертый день начинается молчанием. Следующим утром Эверетту улетать. Он находит Эмили в спальне, аккуратно укладывающей его вещи в сумку. И мысленно благодарит бога за то, что эта сумка не летит в него, пока, по крайней мере.
- Прости.
- Думаешь, поможет?
Эмили резко оборачивается.
- Ты молчал, когда нужно было поговорить.
- Мне надо было подумать.
- Спасать ли наш брак?
- Нет, как спасать его.
Эмили умолкает, укладывая носки и застегивая сумку. Садится на постель. И совершенно не ожидает, когда Эверетт опускается на колени перед ней, берет ее ладони в свои и целует.
- Прости меня. Я все исправлю. Просто верь мне.

***
Вера не помогает избавиться от паранойи и подозрительности. Очередной отпуск, и Эмили всеми силами пытается вести себя нормально, будто между ними не было всех правдивых разговоров. Ей это почти удается. Лишь тогда, когда Эверетт говорит о продлении своего контракта, она срывается...
- Ты обещал!
- Я не могу сейчас уйти!
- Эверетт, ты обещал! Обещал, что это последний год!
- Он будет последним.
- Нет, не будет. Не будет, ты снова продлишь свой контракт! - Эмили с минуту смотрит на него: - Это из-за нее?
- Что? - На лице мужа появляется непонимание, но затем приходит осознание. - Эмили, бога ради, нет. Я дал тебе слово, что у меня больше ничего с ней нет, я его держу.
Но Эмили уже не остановить:
- Не верю! Ни единому твоему слову не верю! Я устала! Я хочу, наконец, нормальной жизни. Я все время моталась за тобой в разные концы света. Теперь жду тебя с другого конца галактики. Но я заслужила нормальной жизни, которую ты мне все время обещаешь!
Эверетт снова уходит в свою раковину. Эмили знает, что он снова будет молчать. Молчать и думать. Только это не помогает. И никаких решений не дает. И она полночи плачет в ванной, пытаясь понять, за что ей это.

***
Его нет долго. Очень долго.
Потом приезжает офицер с бланком соглашения о неразглашении информации.
Она уже подписывала такой, когда Эверетт попал в проект. И снова ставит свою подпись.
То, что ей говорит офицер, заставляет ее зажаться. Она кивает головой, но пропускает половину рассказа мимо ушей. Достаточно того, что Эверетт заперт на каком-то богом забытом корабле. Вместе с ней.
Эти две мысли ходят неразрывно.
И душат ее беспокойство за мужа.

Потом приходит и он. В чужом теле. Эмили с трудом узнает Дэвида Телфорда, сослуживца Эверетта. С еще большим трудом верит в то, что он ей говорит.

А это, помнится, кусок одного фика, который, как всегда, не был дописан.
Баал/Кэролин. Если порыться по тегу ЗВ, можно даже найти его начало.

Кэролин легла поудобнее. Злость на Баала утихала так же быстро, как и вспыхивала. Мимолетное чувство. В такие минуты затишья она снова задумывалась, как оказалась в таком странном и непривычном положении. Что ни говори, а быть возлюбленной бывшего бога… интересно.
А все так хорошо начиналось. Совсем безобидно. Кэролин не брала в расчет случайный поцелуй в подвалах госпиталя Нью-Йорка, когда Баал целенаправленно злил Митчелла. Сколько бы усилий лорд в него не вложил, а он был фальшивым и неискренним. Правда, Кэролин уже поняла это позже, когда было, с чем сравнивать. Мысли снова и снова возвращались назад, пытаясь отыскать момент, когда она влюбилась. Но так и не могла понять, что стало толчком, хотя все время вспоминала сонет Шекспира, который Баал читал в ее лазарете, но не ей, а Вале.

Мой глаз и сердце - издавна в борьбе:
Они тебя не могут поделить.
Мой глаз твой образ требует себе,
А сердце в сердце хочет утаить.

Клянется сердце верное, что ты
Невидимо для глаз хранишься в нем.
А глаз уверен, что твои черты
Хранит он в чистом зеркале своем.

Чтоб рассудить междоусобный спор,
Собрались мысли за столом суда
И помирить решили ясный взор
И дорогое сердце навсегда.

Они на части разделили клад,
Доверив сердце сердцу, взгляду - взгляд.

Со вкусом у Баала был порядок. По крайней мере, из сонетов Шекспира он выбрал тот, который не упоминал смерть, безответную любовь и всякое разное. Но был не самым любимым у Кэролин. Впрочем, речь была не о ней…
Кэролин заворочалась, чувствуя, что ее немного морозит. Ей было нехорошо, видимо, из-за всего, что она только-только перетерпела. Девушка потянула на себя одеяло, протягивая руку к ночнику, чтобы погасить свет. Стоило это сделать, как по углам покоев слабо загорелись какие-то кристаллы. Они не мешали спать, но давали света достаточно, чтобы не убиться о мебель. Кэролин закрыла глаза. Ей даже не пришлось себя уговаривать, чтобы уснуть. А в голове все всплывали строчки сонета Шекспира и разговор про Камасутру.

Баал недолго гадал, где искать люсианцев. Самый элементарный способ развеяться – набить кому-нибудь морду. Раньше это было бы глобально. Он бы устроил поход на очередную планетку, прибавив новое название в списке своих побед. Но сейчас приходилось действовать более мелкими категориями.
Баал, не скрываясь, вошел в бар на Инанне, сразу оценивая обстановку. Людей было немного, обнаружились и люсы, засевшие в уголке. Трое. Они уставились на него, будто соображая, он или не он. Баал прошел к стойке и заказал:
- Самого крепкого вашего пойла.

Бармен сноровисто достал стакан, непрозрачную бутылку и плеснул ее содержимое в стакан. Воздух наполнил запах браги. Баал поморщился: каков бар, такое пойло. Чего хотеть от забегаловки на торговой планете? Интересно, как отреагирует желудок, изнеженный изысканными напитками, на третьеразрядное пойло? Баал с сомнением рассматривал стакан, решая, пить или не стоит рисковать здоровьем. И давая люсам время на идентификацию его личности в своих головах. Он покосился. на них Крепкие парни, но явно не наделенные мозгами.

Была у него еще одна проблема. О женщине в его постели нужно было сообщить ее соотечественникам. Как – было не проблемой для Баала. Другое дело – стоило ли? Соблазн оставить Кэролин для Земли мертвой был велик. Просто невероятно велик. И он практически овладел Баалом. Он мог дать Кэролин почти все. А главное – безопасность. Он мог вовремя схватить ее за воротник и выдернуть из опасной истории, к которым она питала слабость. И надавать по ее очаровательной попе, мягкие линии которой он любил повторять своей ладонью.
Но у всего этого было «но». Возможно, даже скорее всего, он сможет заменить ей почти весь мир. Только тоску по дому ничто не вытравит из нее. И пусть Кэролин не понимала этого сейчас, потом ее это настигнет. Да и по совести он должен сообщить таури о том, что она жива. Баал взял салфетку и потребовал у бармена ручку. Быстро нашкарябал несколько строк. И почувствовал, как тяжелая ладонь легла ему на плечо, заставив кожу его походного камзола заскрипеть.
- Ты пойдешь с нами.

Баал улыбнулся, встречаясь взглядом с барменом. Он кивнул ему, обещая этим жестом оплатить весь потенциальный погром, свернул салфетку и заметил:
- Много ж вам понадобилось, парни, времени, чтобы понять, кто я. Совсем туго с мозгами? Ваш коммандер не так придирчиво отбирает себе солдатиков.
Голос был спокойным и насмешливым. Баал почувствовал, как рука на плече нервно сжалась, выдавая хозяина с головой. Тот заводился. Баал тоже. И уже приготовился.
Он предугадал удар, уворачиваясь от летящего в него кулака и перехватывая руку на плече. Заломил за спину, поворачивая люса спиной к себе и осматривая обстановку. Двое других были вооружены и уже целились в него. Баал испытал чувство разочарование.
- Парни, парни, что ж вы так? Я надеялся на развлечение, а вы мне пушки в лицо суете, - лорд сокрушенно покачал головой, наблюдая, как посетители исчезают из бара.
Он знал, что люсы подумают дважды, чем выстрелить. Гнев коммандера сокрушит все на своем пути, она ведь мечтала лично раскроить ему черепушку. И Баалу нравилось ходить по тонкой грани.
Он толкнул люса, которого держал, на того, кто стоял ближе к нему. Оба рухнули на пол, задевая столики и стулья. Послышался звон посуды. Третий кинулся на Баала с целью вырубить его.
- Ну-ну…

Меньше, чем через полчаса, в баре царил беспорядок, а Баал лениво расплачивался с барменом, поражаясь самому себе. Было странным вдруг платить за то, за что бы он не подумал платить, будучи богом. А тут вдруг проявил любезность. Убить бы бармена, и все дела. Но злость Баала стухла, как и раздражение, и новая жертва ему была не нужна. Странно.

Трое неудачников распластались по полу: двое в отключке, третий - что-то усиленно мычал. У него была сломана челюсть.
- На твоем бы месте, я бы выкинул эту троицу на свалку, от греха подальше, - посоветовал Баал, - и свалил бы на пару недель, пока люсы поутихнут в своем желании стереть доказательства своего позора.
- Разумная мысль, - кивнул парень, забирая деньги со стойки и сныкивая их подальше.
Баал посмотрел на стакан с пойлом, чудом оставшийся целым. И опрокинул в себя содержимое. Гадость. Он поморщился и вышел из бара. Нужно было возвращаться на Шешешен, проверить, как там Кэролин. Но сначала...

Планета встретила его вечерними сумерками, запахом гари в воздухе, стонами и криками. По мелькающим зеленым курткам с нашивками разных групп КЗВ, Баал понял, что таури уже в курсе событий. И скорее всего ищут своего драгоценного врача. Скрывшись в тени устоявшего дома, лорд наблюдал за людьми, пытаясь рассмотреть знакомое лицо. Пальцы сжимали салфетку из бара с запиской, сообщающей, что Кэролин жива. Вот только оптимизма в Баале не чувствовалось. Он уже был почти готов отступить к вратам.
Дилемма. Раньше главной его дилеммой было выбрать планету, которую он первой отправится покорять. Или каким способом пытать пленника. Или как казнить предателя. В общем, варианты были, но никогда он не мучился тем, что ему нужно решить чью-то судьбу. Он никогда не ощущал в этом проблемы, лишая людей жизни.

- Я пойду туда, поищу ее в той стороне! - Слова, прозвучавшие совсем рядом, вывели Баала из оцепенения. Взгляд замер на Саманте Картер, почему-то одетую в черную форму. Полковник стремительно направлялась в ту сторону, где он и нашел Кэролин.
- Уверена? - Сэм нагнал Рейнольдс. Его Баал тоже знал.
- Да. Женщина сказала, что Кэролин бежала туда. Правда, она вроде сказала, что ее уже искал какой-то мужчина после обвала.
- Может, кто-нибудь из местных?

Они удалялись в сторону шахт. Баал вышел из тени, наблюдая за ними. Интересно, не найдя ее живой на планете и не найдя ее тела, что они решат? Баал отогнал мысли в сторону. Хотя соблазн оставить Кэролин в категории "погибла" или "пропала без вести" рос с каждой минутой, он все же решил дать землянам шанс. Лорд огляделся по сторонам. Куст рядом навел его на мысль. Если послать кого-нибудь передать записку Картер, как он и планировал, это будет наверняка. Но он хотел снять с себя всякую ответственность. Баал прикрепил записку с ветке куста. Белый листочек, шевелимый ветром, привлекал к себе внимание. Но Баал жульничал. Куст был в таком месте, что до него нужно было еще дойти.

Снова послышались приближающиеся голоса, вынуждая Баал отступать. Он торопливо направился к вратам, окутываемый вечерними сумерками и оставаясь незамеченным гостем. И не увидел, как очередной порыв ветра подхватил записку с куста, поднимая ее в воздух и унося в противоположную сторону поселку и шахтам...