[yarinka]

Оридж. Без названия. Просто попытка высвободить место в своей голове. Будет иметь вид историй... наверное.

***
Песок был повсюду. Или пыль? Лена не особо уделяла внимание конкретике, сидя на каком-то ящике на аэродроме при американской базе. Впереди было часа два до госпиталя, который раскинулся возле городка, чье название Лена, как ни пыталась, запомнить не могла.

Пустыня. Все, что тут было - это пустыня. И много оранжевого и грязно-желтого цвета. В макушку хорошо припекало, и Лена даже натянула кепку, пропустив темный хвостик через регулировочную застежку. Ну вот что она тут делает? Нет, что именно, она точно знала. Но иногда в ее голове возникал четкий вопрос - какого хрена ей дома не сидится?

Взлетная полоса была голой и пустой. Лена уже начинала беспокоиться. То ли она рано прилетела, то ли ее водитель запаздывал. Или же о ней просто забыли. Но как можно забыть о новом враче? Или они им так нужны?
Надо было не соглашаться на назначение. Обмыть диплом, свалить на Канары, потом пойти работать в какую-нибудь тихую частную клинику. Нет же, ей показалось мало обползать все окопы в процессе ординатуры, она решила продолжить. Причем уже на постоянной основе...

Задумавшись, Лена не слышала, как сзади подошел мужчина.
- Мне нужна майор Шув... - приятный голос, говоривший на английском, запнулся.

Лена обернулась:
- Шувалова, - привычно подсказала она и тут же поморщилась. Фамилия мужа скребла по нервам. Странно, она же подписывала все документы на перевод от имени Воронцовой, своей девичьей фамилии. - Но я майор Воронцова.

Рассматривать мужчину снизу было, по меньшей мере, неудобно. Но Лена не торопилась вставать с ящика. Полевая пятнистая форма, на рукаве которой бросался в глаза флаг США, чуть взъерошенные волосы, солнцезащитные очки. Ничего необычного, типичный вояка американской миротворческой армии. Лена уже десять лет жила в Штатах, но вежливее к новой родине и ее обитателям относится не стала. А когда черты американцев полезли из ее собственного мужа, Лена пошла оформлять развод.

Хотя кому ты врешь, дорогая, разводилась ты совсем по иной причине. Например, по причине сломанной руки, которая ноет в сырую погоду. Или из-за тех синяков, которые она, ревя, зарисовывала. Или... в общем, причин, совсем иного рода, было больше нужного.

Вояка посмотрел на нее через темные стекла очков:
- Мэм, мне глубоко все равно, Шувалова вы или Воронцова, - русские фамилии у него выходили забавно, - мне нужно доставить врача в госпиталь. Это вы? Часть 4072?

Лена кивнула:
- Это я.
- Значит, не вижу проблемы.

Хоть бы документы проверил, вдруг она врет? Но, кажется, офицер ничего этого делать не собирался. Просто взял сумки у ее ног и пошел к машине, не говоря ни слова. И сама понимай, что к чему? Нет, Лена понимала, что нужно встать и идти за ним... но хоть бы представился!
Хам...
Сколько таких еще, долбодятлов, будет?

Лена встала с ящика, поправила кепку и пошла за своим сопровождающим.
- Вас мама в детстве представляться не учила?

Он уже сидел за рулем, ожидая, пока Лена втиснется в разгоряченный металл джипа. Его руки лежали на руле, пальцы чуть сжимали его. Лена обратила внимание на обрезанные перчатки. Но руки, мужские руки, были для нее фетишем. И сводили с ума. Лена сглотнула, стараясь не зацикливаться на них.

- Джеймс Эдвардс, капитан, - буркнул мужчина, резко трогая машину с места. Лена уперлась ладонями в бардачок и, шипя, одернула их. - Не стоит, машина греется. Ваши руки слишком ценные.
- Какая трогательная забота, - фыркнула Лена. В машине было неуютно, песок, бросаемый ветром, засыпал глаза, и она успела пожалеть, что очки оставила в сумке.
- Если я вас покалечу, мне отвечать. А полковник Томпсон крутой парень. С ним проблемы мне не нужны, он меня штопает.

Лена поджала губы. Нет, она не ждала оказаться в центре внимания с первой минуты. Мало того, она бежала от внимания именно сюда. Но вот такое бесцеремонное отношение выводило Воронцову из себя, учитывая, что сама она с трудом могла не глазеть на бравого капитана. И удерживаться от просившихся вопросов.
Ладно, не первый раз такое. Лена крепче ухватилась за края сидения - ремней безопасности тут не было - единственное, где можно было не обжечь кожу рук. И в который раз подумала: надо было сюда не соваться. Но экстремальная медицина или, как правильно это называлось - травматология, была ее хлебом. И ее страстью. Так что хватит пенять на отсутствие мозгов.

Поездка по пересеченной местности была скучна. Да и на что смотреть? Пустыня-пустыня-пустыня, куда ни плюнь. Лена глазела по сторонам, но от жары и унылого желтого цвета повсюду, ее клонило в дрему. А тут еще Эдвардс включил радио, с монотонными гудением, которое в этой стране звалось пением. Немного больше оживления испытала Лена, когда после двух третей пути, как оказалось, они добрались до городка. С названиями у нее все так же было туго. Лена выпрямилась на сидении, с интересом завертев головой. Раньше она бывала в Южной Америке, маленьких странах, разрушенных внутренними войнами. В основном жалкие хибары, джунгли и одуряющая влажность, от которой сердце колотилось сильнее и дышалось с трудом, а волосы заворачивались в колечки, из-за чего пришлось подстригаться. Еще там были офигенные количества насекомых, от которых у Воронцовой начинался зуд во всех доступных местах, как в рекламе зубной пасты, и змеи. Змеи были кошмаром, от которого Лена мечтала отделаться все время.

Теперь она очутилась в мире песка, сухого горячего ветра, врывавшегося в легкие, мазанок и женщин в парандже. Или хиджабе? Лена смотрела на укутанных женщин, пытаясь понять, как это все называется. И задала вопрос спутнику:
- А как правильно, паранджа или хиджаб?
- Ни то, ни другое, - Джеймс остановил машину и посмотрел на Лену, не снимая очков: - Чардаг и фута.
- Это что?
- Не лекция по культуре Ирака точно. Майор, мне нужно заглянуть в одно место, десять минут. Постарайтесь сидеть тихо и не привлекать внимания. Вы тут белая ворона, мало того, что в форме, так еще и женщина.

Эдвардс выбрался из джипа, залез под сиденье.
- Стрелять умеете?
Лена не сразу поняла, что он спрашивает. В этот момент она задыхалась от злости на наглость этого самовлюбленного типа.
- Что?
- Стрелять умеете, майор? Я понимаю, что у вас звание не за умение сделать дырку в голове жертвы, вы их вроде зашивать призваны, но все-таки?
- Умею, - возмутилась Воронцова. Зря ее, что ли, последние три месяца по полигону гоняли?
- Отлично, - капитан всучил ей пистолет, - с предохранителя снять не забудьте. Но лучше вообще не стрелять.
- Не поняла... капитан!

Ответом ей была удаляющаяся спина Эдвардса.
Внутри все клокотало от злости. Лена вырубила радио, оно ей действовало на нервы. Рукоять пистолета в руке давила на нервы. Только сейчас она осознала, что оказалась в зоне военных действий. И это не шутки. Раньше ей не вручали пистолеты, хотя и приставляли няньку с оружием, когда она ездила в город. Но все-таки это было не настолько глобально. Лена подавила страдальческий вздох. Сама рвалась в героини, мать Тереза, блин. И главное - предложи ей сейчас уехать, все равно останется. Она взяла обязательства.

Прохожие обращали на нее внимание. Не то, что бы им был в новинку армейский джип, скорее, женщина их интересовала больше. И Лена ощущала неловкость на фоне укутанных женщин, исподлобья глазеющих на нее. Кто-то с осуждением, кто-то, наоборот, с ярко выраженным любопытством. А некоторые молоденькие девицы - с завистью. Мужчины же качали головами. Но вниманием самой Воронцовой завладели мальчишки, игравшие в соседним переулке в подобие футбола. Лена улыбнулась. Мальчишки везде мальчишки, а футбол - международная игра. Кто бы мог подумать, что вдали от дома, даже не от американского, а от родного русского двора, она увидит подобное. В Америке мальчишки, по крайней мере в ее районе, не играли в футбол. В такой футбол.

Неожиданно мальчишки замерли, переключаясь с игры на другой объект. Им оказалась девочка лет шести-семи. Она была одета в чистую, хотя и немного дряхлую одежду. Волосы, черные, как смоль, были заплетены в две косички. Девочка осторожно шла под домом в сторону джипа, будто боялась привлечь к себе лишнее внимание. Лена нахмурилась. Ребенок выглядел затравленным. А мальчишки, казалось, уже и забыли о футболе, зорко следя за ее передвижениями.

Кто первым метнул в ребенка камень, Воронцова не поняла. Но увесистый булыжник попал в цель, по ноге девочки, заставляя ее замереть и задрожать. Затем полетел второй камень. И девочка вжалась в стену дома, перепуганными глазами глядя на обидчиков, которые что-то ей кричали на своем языке. Лена не понимала ни слова, но и без того можно было догадаться, что звучат оскорбления.

- Эй! - Женщина спустила ногу с подножки джипа, собираясь надрать уши засранцам. Но те не реагировали, продолжая кидаться в девочку мелкими камешками. Та медленно продвигалась под стенкой, стараясь увернуться от снарядов. Ее губы дрожали, а в глазах стояли слезы, но ни одна слезинка так и не скатилась по щекам.

Лена преисполнилась решимости внести изменения в баланс сил. Это же просто невероятно - мальчишки, старше и сильнее, закидывали девочку камнями, непонятно за что. Может, конечно, и было... но это же дети! Откуда такая жестокость?
Ее остановила твердая рука, тяжестью легшая на плечо:
- Куда собрались, майор?

Лена оглянулась. Эдвардс.
- А вы не видите?
- Вижу. Не лезьте.
- Что?

Наверное, на ее лице сейчас было написано такое офигение, какого Лена давно не испытывала на деле. Очень давно.
- Капитан, это же девочка! Ребенок!
- Майор, а вы не думаете, что соваться во внутренние конфликты страны, где культура вам чужда, просто неразумно?
- Дело не в этом...
- В этом, майор Воронцова, и только в этом.

Эдвардс ее чуть ли не силком усадил в машину, попутно отбирая пистолет. И сам быстро забрался на водительское сиденье. Лена снова взглянула в переулок. Девочка уже достигла его конца, мальчишки за ней не следовали, но продолжали забрасывать камнями. До этого было несколько метких попаданий и теперь Воронцова видела на ребенке ссадины и синяки. Она шла к ним навстречу. Не бежала, не пыталась защититься, а просто шла. И Лена покачала головой, совершенно не понимая, почему никто из прохожих, явно видевших эту сцену, не остановил бесчинство. И почему девочка не спасалась бегством? Лена дернулась снова, собираясь наплевать на капитана и выйти из машины. У нее была походная аптечка и...

- Дернетесь, пристрелю.
Лена так и не опустила ногу на землю. Повернулась к Эвардсу, а тот воспользовавшись моментом, дернул джип с места. Лена, не удержавшись, рухнула на спинку сиденья. Но мужчине пришлось едва ли не сразу тормозить - девочка, та самая, чуть ли не оказалась под колесами джипа.

- Твою мать!
Лена увидела, как глаза ребенка, черные, как ночь, расширились от ужаса и боли. И она вдруг ринулась в сторону, а Эдвардс, все еще ругаясь, наконец, вывернул с этой злосчастной улицы.

- Вы серьезно?
- Что?
- Пристрелили бы?
- Нет. Просто подстрелил бы. Чтобы не рыпались.

Он смотрел на дорогу, вернее, открытое желтое пространство, они как раз покинули черту города. А Лена смотрела на него с отвисшей челюстью. Ни хрена себе! Это что ж такое?
- Какая же вы скотина!
- Потому, что не дал вам помочь ребенку и разжечь мелкий конфликт, который может обернуться для госпиталя неприятностями? Да, пожалуй, я скотина. А вы, майор, дура. Это не курорт. И тут все серьезно. И начинать надо со знания того, куда можно, а куда нельзя совать свое милосердие.

Отвечать на это Лена не хотела. Потому, что даже будучи взбешенной невозмутимостью и спокойствием, с которым этот мудак в форме ее попускал, не могла не понимать - он прав. Она поджала губы и отвернулась, стараясь выкинуть из головы тот взгляд, затравленный и несчастный, который был у девочки. Удавалось это отвратительно. Она не первый раз видела жестокость в детях стран третьего мира, которую они преимущественно проявляли против своих же сверстников. Но никогда раньше ей не мешали вмешиваться...

Наверное, добраться до госпиталя без приключений было слишком идеально для Воронцовой. Это она поняла, когда где-то, совсем рядом, громыхнуло. Ну как рядом... достаточно далеко, чтобы пока еще ощущать себя в безопасности, но слишком близко, чтобы зажмуриться. Это был не раскат грома. Хотя до этого взрывы для Лены не были константой в жизни и слышала она их впервые. А госпиталь уже маячил на горизонте.

- Вот же суки... - послышалось рядом.
Лена впервые за остаток пути от города посмотрела на Эдвардса. Тот вдавил педаль газа в пол. Джип слегка повело, но он быстро с ним управился.
- Что это?
- Обстрел ближайшего городка. Опять кто-то что-то нарушил. Надо сваливать с открытой местности.

Взрыв был первым, но не последним. И Эдвардс, выдавив из джипа все, на что машина была способна, влетел во двор госпиталя. Осматриваться у Лены не было времени, она мгновенно перестроилась на рабочий лад, чему очень помогали бегающие туда-сюда люди.

- Сэр, ваш медик прибыл, - к кому-то обратился уже вышедший из машины Эдвардс. Лена повернула голову на звук его голоса и увидела перед собой мужчину лет сорока. Подтянутый, суховатый, взгляд уверенный и холодный. На нем была хирургическая роба, к бедру приторочена кобура с пистолетом.

- Спасибо, Джим, вовремя. Ты пошел?
Эдвардс кивнул, вальяжно отдал честь полковнику и побежал через двор. Куда именно, Лена не стала смотреть, к тому же Томпсон обратился к ней:
- Добро пожаловать, майор. Скоро тут будут раненые, переодевайтесь. Лишние руки и свежие мозги не помешают.

Полковник не дожидался ее ответа. Он просто направился в основное здание госпиталя, куда поспешила и майор. А в голове крутились мысли: инструктаж, правила безопасности, ликбез о проживании на территории, поселение...