Фику пара лет, а то и больше, раньше был в закрытке.
Рейтинг, почти БДСМОн снова был в этой душной маленькой комнате с единственным стулом и красным светом по всему помещению. Каждый вдох давался сдавленно, горячий воздух обжигал горло. Но Нейтан решительно вошел, как делал это почти каждый день. Ослабил галстук, расстегнул пуговицу у самого воротника. И остановился за ее спиной.
- Ты же знаешь, как я ненавижу, когда ты стоишь за моей спиной, - голос Трейси был чуть более хрипловатым, чем обычно. Нейтан не шевельнулся. - Но я забыла, что ты просто трус, который боится смотреть мне в глаза.
В открытую дверь врывался прохладный кондиционированный воздух, дававший пленнице возможность наполнить легкие, хоть немного. В горле пересохло, а губы потрескались. Нейтан кивнул охраннику. Тот поставил стул напротив Трейси, отдал сенатору бутылку с водой. И закрыл дверь. Замок тихо щелкнул.
- Что? - Трейси даже попыталась повернуться так, чтобы видеть сенатора, хотя и понимала, что не может. - Так осмелел? А почему руки не освободил?
Рука Нейтана нащупала в кармане пиджака маленький ключик от наручников мисс Штраусс, которые сковывали ее, чтобы она не пустила в ход свою способность. На мгновение ему показалось, что слишком много предосторожностей для одной хрупкой женщины. Но стоило вспомнить, что может сделать эта женщина, и становишься уверенным, что поступаешь правильно.
- Ты еще долго будешь молчать?
Ее раздражение наполняло воздух, задевая нервы Нейтана. Он даже на мгновение засомневался в том, что стоило сюда приходить. И в чем-то Трейси была права - он побаивался смотреть ей в глаза, хотя считал, что поступает правильно. И это не мешало ему продолжать ее хотеть, до ломоты в теле. Ему не хватало ее прикосновений, поцелуев, объятий...
Трейси неловко шевельнулась. Все тело затекло, ему так редко позволялось двигаться. Лишь в туалет в определенные часы дня. Пить давали мало, ровно столько, сколько нужно, чтобы не было обезвоживания. Она все ждала, когда Нейтан все-таки займет свободный стул напротив. И он, наконец, это сделал. Открутил крышку на бутылке и поднес горлышко к губам Трейси. Холодные голубые глаза, полные льда, смотрели на него. Трейси не сжала губами горлышко, как он того ожидал. И не стала пить воду, хотя ей невероятно хотелось. Живительная влага была доступна, но упрямство зашкаливало. Она ничего не примет из рук Нейтана.
- Ну, как хочешь, - это была первая фраза, сказанная им в ее присутствии. В голосе звучало сожаление, что она отказалась от его помощи. Нейтан закрыл бутылку, по которой стекали капельки, увлажняя кожу рук. Через несколько минут вода в бутылке нагреется. Ему уже было жарко, и он снял пиджак, небрежно повесил его на спинку стула.
- Зачем ты здесь? - глухо спросила Трейси, когда молчание стало затягиваться.
- Хочу донести до тебя, что ты пошла по неправильному пути, - спокойно отозвался Нейтан.
- А ты, стало быть, по правильному, - с сарказмом констатировала она.
Откуда у этой женщины брались силы на то, чтобы еще давать ему отпор? Нейтан смотрел и думал, что сейчас делает все, чтобы сломать ее, чтобы она подчинилась ему, но понимал - это очень сложно. Трейси упорно не хотела ломаться, от чего вся эта история затягивалась.
А ей всего лишь нужно было пойти по наименьшему пути сопротивления, выбрать правильную сторону. И он бы защитил ее так же, как пытался сейчас защитить Клер. Но кости брошены на стол, и теперь не время менять все расположение сил.
Трейси смотрела на Нейтана, чувствовала его взгляд на себе, но видела в нем что-то еще, кроме превосходства во всей ситуации. И это приносило состояние потерянности, она не понимала его.
- Что мне это даст? - резко бросила женщина.
Кровь закипала в жилах. Взгляд скользнул к бутылке воды, Трейси бессознательно облизнула губы, но молчала.
От Нейтана не укрылся ее взгляд.
- Трейси, просто попей воды. Твой организм истощен, ему не хватает влаги.
- Только не из твоих рук, - фыркнула она, выбирая остатки сил на то, чтобы не потерять лицо.
Внешне Нейтан не изменился, но внутри вспыхнула злость. Он не собирался гноить Трейси в казематах. В данном случае, это была попытка уберечь ее от себя самой. А она упорно нарывалась на что-то нехорошее. И была готова угробиться.
Мозги пока еще работали ясно, хотя духота давила на нервы. Обычно он долго тут не задерживался. Но сейчас что-то мешало ему. Петрелли резко поднялся со стула, направляясь в тот угол, где была камера слежения. Почему-то ему не хотелось, чтобы за ними наблюдали, хотя ничего противозаконного он не планировал. Рука сама потянулась к кнопке отключения камеры.
Трейси настороженно наблюдала за его действиями. И за тем, как потом Нейтан вернулся к ней, снова отвинтил крышку бутылки и склонился над девушкой:
- Пей, или я волью воду в тебя сам. Твой организм тратит силы, а воды получает мало. Поверь, я это сделаю.
Трейси смотрела на Нейтана, чувствуя его уверенность и силу. Ее губы исказила холодная улыбка, направленная на то, чтобы еще больше вывести сенатора из себя.
- То есть кандалов по-твоему мало, так теперь еще силу будешь прикладывать? Не ожидала такого, правда. Впрочем, не ты первый до этого додумался.
Нейтан холодно смотрел на нее, руки же бессознательно сжались, будто он хотел схватить ее за плечи и встряхнуть.
Да, он знал, что охранники не отличаются нежностью. И на белой коже Трейси были заметны синеватые отметины. Но тут уж он ничего не мог поделать. Как и вообще...
Никто из них так и не признается, кто первым потянулся за поцелуем. Но уже в следующую минуту их губы встретились. Его - прохладные, влажные и гладкие, ее - горячие, потрескавшиеся, пересохшие. Пальцы Нейтана разжались, выпуская бутылку из рук, та со стуком приземлилась на пол, расплескивая драгоценную жидкость. Нейтан уперся в спинку стула Трейси, женщина подалась вперед в новом жадном поцелуе.
Она его ненавидела, но одновременно с тем хотела, чтобы сейчас он ее взял. Без долгих прелюдий и лишних ласк. Им обоим было, что выпускать наружу - животную страсть, обычно сглаженную нежностью и лаской. Но сейчас оба понимали, что так истосковались друг по другу, что все чувства перемешались с живущей в каждом ненавистью к тому, что ломало другого - речи не шло о ласке. Нейтан прикусил губу Трейси, довольно ощутимо, от чего у нее даже слезы брызнули из глаз. Ей хотелось его обнять, пройтись руками по его телу, снять его дорогую рубашку, пахнущую изысканной туалетной водой. Трейси дернулась, забывая о наручниках и сковывающих ее цепях. Боль волной разошлась от запястий к плечам. Она зашипела, с ненавистью взглянув на Нейтана.
Нейтан отстранился от нее, сделал шаг назад, рассматривая женщину перед собой. В их окружении в то время, когда она на него работала, ее называли домашней кошкой сенатора Петрелли в дорогих замшевых туфлях. И ей шло это. Так же, как и Снежная королева. И лишь единицы знали, что за корочкой льда скрывалась весьма страстная натура. И ранимая...
Нейтан понимал, что рискует, когда выудил ключ от наручников Трейси из кармана пиджака, но это его не остановило. Цепи с громким звоном упали на пол, освобождая девушку. Трейси с минуту наслаждалась свободой, но тут Нейтан дернул ее со стула на себя и снова жестко поцеловал. Руки без разрешения потянули с нее майку, лаская горячую кожу. Трейси застонала от болезненной реакции собственного тела, изнуренного тепловыми лампами. Но Нейтана это не остановило, да и сама она не стремилась к тому, чтобы останавливать его. Они быстро разоблачились, оставаясь друг перед другом обнаженными. В камеру никто не войдет без разрешения сенатора, видеокамера была выключена.
Подспудно Нейтан ждал ледяного прикосновения ладоней Трейси. Он понимал, что она вполне может сейчас пустить свою способность в ход, пусть ее держали в таких условиях, при которых она лишалась всего. Но она могла как-то накопить, изыскать резервы, найти способы. И убить его. И он с каким-то садистским желанием ждал ее действий.
Но ничего этого не было. Она просто судорожно вдыхала горячий воздух, прижимаясь к нему, лаская его и отвечая на его поцелуи. Нейтан развернул ее к себе спиной, заставляя наклониться и упереться ладонями о спинку стула. Дальше Трейси уже действовала сама, поставив одну ногу на сиденье. Нейтан вошел быстро и сразу же до упора, но он точно соразмерял каждое свое действие, чтобы не доставить ей неприятных ощущений. Движения выходили резкими и грубоватыми, поцелуи смешивались с укусами, пальцы сжимали податливое тело, ласкали грудь с долей какой-то жесткости, будто Нейтан хотел за короткий миг взять все, а поэтому торопился. Но он чувствовал отклик Трейси. Она постанывала, двигаясь в одном ритме с Нейтаном. Ее пальцы, впившиеся в спинку стула, побелели. По коже обоих капельками стекал пот, горячий воздух обжигал легкие, но никто не останавливался. Волосы растрепались и прилипли к телу.
Нейтан чувствовал, что Трейси близка к развязке, да и самому оставалось недолго. Он остановился, вышел из нее, развернул к себе лицом. Неожиданно ласково погладил ее щеки, губы, поцеловал. Такие прикосновения будили в Трейси тепло, согревая замерзшую душу, и она резко оттолкнула сенатора:
- Ты думаешь, все так просто? Думаешь, что этим все исправить? Что будешь приходить в камеру, начинать то, что тебе слабо закончить, и я буду мурлыкать?
Голос дрожал от напряжения, тело просило разрядки, ноя от недополученного, мысли вертелись только вокруг того, какой у Нейтана вставший член, какие его прикосновения, как она хочет поцелуев до изнеможения, а он... снова тормозит.
- Я была права, когда сказала Данко, что ты жалок в постели.
Эти слова прозвучали, как удар хлыстом, задевая самолюбие сенатора.
- Хочешь закончить? Закончим!
Нейтан цепко сжал локоть Трейси, снова целуя ее, грубо и несдержанно. Трейси задохнулась, поцелуй душил, а упиравшийся в низ живота член обжигал. Она опустила руку, но Нейтан ее перехватил. Он не собирался позволять ей действовать самой. Дело было не в доминировании, просто она его выводила из себя. И сейчас хотелось сделать ей больно. Он ладонью чуть сжал ее горло, чувствуя, как бешено бьется голубой жилкой ее пульс.
Придушить бы ее сейчас...
Но вместо этого Нейтан сел на стул, чувствуя, как тот обжег обнаженную кожу. И посадил на себя Трейси. Порция новых грубых поцелуев, и девушка начала двигаться. Одна его рука сжала ее бедро, контролируя ее, вторая ухватила подбородок, вынуждая смотреть на себя.
- Смотри мне в глаза, - хрипло потребовал Нейтан, точно зная, что хочет увидеть тот момент, когда ее накроет оргазм, когда наружу выплывут все ее чувства. В ту минуту она будет открыта, и он хотел это видеть.
- Пошел к черту! - Бросила Трейси в ответ, почти шепотом. Голосовые связки, получившие столько порций горячего воздуха, сели и не повиновались хозяйке.
Трейси попыталась вырваться из рук Нейтана, но он явно был сильнее и не хотел сдаваться.
- Смотри мне в глаза, - отрывисто произнес каждое слово мужчина, не отпуская ее. Трейси почувствовала, как против воли, по щекам снова потекли слезы, забирая оставшуюся жидкость из тела. Кожа была влажной, но горела, будто ее поджаривали на медленном огне. Хотелось молить о пощаде.
Нет, не дождется.
Но взгляда она не отвела, устало покоряясь Нейтану. Трейси не могла ему долго противостоять, тем более, когда злость утихала. В эту минуту ей неоткуда было брать силы для ненависти к нему. И она просто сдавалась.
Трейси прильнула к Нейтану в поцелуе, продолжая двигаться. Его желание заставляло убыстряться, стремиться к закономерному концу. Она обняла его за шею, выполняя его то ли просьбу, то ли приказ, всматриваясь в глубину его глаз, где одна за другой сменялись эмоции. И не понимала, что то же самое он видит в ее глазах, в которых лед начал таять.
Последние движения вышли резкими и неудержимыми. Трейси прижалась лбом ко лбу Нейтана, чувствуя, как он извергается в нее. От этого могут быть дети, но никто из них сейчас об этом не думает, лишь делает хриплые вдохи в попытке наполнить легкие воздухом и придти в себя. Но это слишком трудно. Слишком трудно для обоих. Руки Нейтана скользили по телу Трейси, додавая ту ласку, которую не дали сразу. А в поцелуе чувствовался привкус горечи и отчаяния. Они по разные стороны баррикад, и быстрый секс - хотя более правильно сказать "трах" - не меняет ровным счетом ничего.
- Ненавижу тебя, - выдохнула Трейси, чувствуя, как болит поясница и тянет низ живота, а места укусов щипают капельки соленого пота. - Ты меня предал. И предаешь каждый раз, как приходишь сюда.
- Ты тоже меня предала, - в свою очередь напомнил Нейтан, лениво покусывая ее соски, то один, то второй, и думая о том, что сейчас она потребует от него что-то. Точно потребует. - Ты променяла меня на моего отца.
- Я хотела, чтобы этот мир был для нас.
- Ты ошиблась. Этот мир никогда не будет для нас. Ну может не никогда, но не сейчас. А ты... ты разрушила то, что было у нас.
Трейси язвительно рассмеялась:
- А что у нас было?
Нейтан оторвался от ее тела, сжал ладонями ее лицо.
- Я тебя любил. Но я не прощаю предательства, как и ты. Я все мог для тебя сделать, а теперь... нам не по пути. И отпустить я тебя не могу потому, что ты станешь для меня смертью.
Во рту появился горький привкус. Трейси не ожидала такого признания в любви. Она была готова услышать все, что угодно, но не это. Почему-то заболело в груди, дышать стало невозможно. Она медленно поднялась с Нейтана.
- Уходи. И не приходи больше. Ты мне ничего не докажешь.
Она хотела этот мир для него.
Они молчали, когда одевались. Молчали и тогда, когда Нейтан снова заковал ее в цепи.
Трейси слышала, как за спиной щелкнул замок и открылась дверь на волю. Но эта воля была не для нее.
- Сэр, завтра в это же время? - Вежливо спросил охранник.
Нейтан молчал, Трейси ждала его ответа. Он смотрел на недвижимую фигуру женщины на стуле какое-то время, а потом повернулся к парню:
- Нет. Ни завтра. Ни послезавтра. Никогда.
Слез больше не было. Плакать было нечем...