Иногда хотелось какой-нибудь ретрогадной амнезии или как там это называется. Чтобы проснуться утром и понять - а ничего нет. Абсолютно.
Мое. Писала Лелю и поняла, что я ее понимаю. Хочу такого. Чтобы помнить выборочно. Только определенных людей.

---

Название: ...
Автор: Ярина
Фандом: Мстители
Рейтинг: детский
Пейринг: Бартон/Романова

Я не люблю похорон. Хотя глупо. Их никто не любит.
Но сегодня... мы хороним Фила Коулсона. Узкий кружок людей, которые скоро разойдутся по разным углам. И слишком яркое солнце, от которого я прячусь за солнцезащитными очками. Мне неловко за яркое пятно моих волос, которые я собрала в хвостик. Хочется перекраситься. И спрятаться.

За темными стеклами хорошо наблюдать за присутствующими.
Фьюри. При взгляде на него я даже не знаю, злиться ли. Наверное, злиться. Потому, что эта скотина нас использовала. Он умело манипулировал нами, хотя результат того стоил. Но все равно неприятно.
И страшно. Потому, что все это время я с замиранием ждала, что Фьюри спишет со счетов Клинта.

Мария Хилл. Мы с ней редко общаемся. Она слишком близка к Фьюри, кажется, переняла его черты характера. В любом случае, она выглядит расстроенной, и я вижу, как покраснели ее глаза. В отличие от меня она не прячет их за очками.

Как не прячет и Пеппер Поттс, искренне плачущая над могилой Фила. Она прижалась к плечу Тони и ее плечи подрагивают. Странно, как легко и быстро Коулсон при всей своей работе располагал людей. Пеппер и Старк тому доказательство.

Как и кэп. У Стива в руках карточки. На некоторых все еще запеклась кровь Коулсона.
Или же не его? Интересно, Фьюри правда запятнал их? Я ведь знала, что Фил нежно хранил карточки аккуратненькой стопочкой в своем шкафчике. Он мне сам показывал. Но я молчу об этом. Не потому, что не хочу портить репутацию шефу, а потому, что это не имеет значения. Где бы ни были карточки, Коулсон мертв. Его убил Локи. И нам нужен был пинок, мы его получили. Жаль, у него привкус горечи.

Брюс. Он замер рядом с Роджерсом, смотрит в одну точку. И кажется таким милым и безобидным.
Только мне не забыть того, каким он может быть. И да, оказалось, что даже с его зеленым "я" можно найти общий язык. Но об этом не думаешь, когда эта туша несется на тебя. Он мог меня переломить одним ударом.

Я вздрагиваю при воспоминании об этом. Чувствуя пальцы на своей руки. Клинт. Совсем рядом. Мне не нужно на него смотреть, чтобы знать - ему плохо. От гадостного чувства вины. Количество погибших агентов по его вине - одно. Другое - Коулсон. И мне не доказать ему, что его вины в этом нет. Я могу быть рядом, но не буду убеждать в обратном. Потому, что мы оба знаем, пока Клинт сам не осознает всего, говорить бесполезно.

Панихида закончилась. И все начали расходиться. Я отхожу чуть в сторону, пока все обмениваются любезностями. Хочется плакать, но как-то стыдно. Черная Вдова и плачет. Поэтому я сдержанно киваю на все обращения, отмахиваюсь. Тони говорит о встрече в башне Старка, чтобы выпить и помянуть Фила. У нас у всех есть несколько часов. А завтра утром мы отправим наших гостей из Асгарда в далекий путь, а сами... кто-то вернется к своей жизни, кто-то начнет новую. Я же... даже не знаю. Мне бы со старой как-то разобраться. Тот разговор с Локи перевернул все внутри, пробуждая память.

От этого хочется плакать только сильнее. И я отворачиваюсь и иду по кладбищу в совершенно другую сторону от машины. От голосов. Здесь пусто, я аккуратно ступаю между могил. Стягиваю очки и понимаю, что уже плачу. Слезы текут по щекам, капают с подбородка.
Фил, прости, что мы тебя не спасли.

- Нат.
Клинт догоняет меня, ловит, разворачивает к себе лицом. Видит слезы. И я вижу, что в первый момент он теряется.
О да, мужчины и женские слезы. А мне хочется забиться в угол.

- Шшшш... - он мне этого не позволяет. Прижимает к себе, предлагая плечо, в которое можно уткнуться. Дает время выплакаться.
Как, наверное, глупо - стоять посреди чужих могил и плакать. И не быть уверенной, что плачу я только по Филу.
Руки Клинта гладят меня по волосам, стягивают резинку, взъерошивают прядки. Я знаю, что он жалеет о том, что я остригла свои локоны. И я тоже жалею, но так удобнее.

А я продолжаю всхлипывать, не разбирая нежных слов, которые он мне говорит.
Вот черт. Это я должна быть ему опорой, ведь это он мучится чувством вины. А я должна быть вменяемой, быть в порядке, быть...
И только громче всхлипываю...

Слезы иссякают сами собой. Словно кто-то внутри перекрыл вентиль. Возвращаются чувства. Я слышу шум ветра в листве дерева, у которого мы стоим, пением птиц над нашими головами. Дыхание Клинта, его ласковый и спокойный голос. Он берет мое лицо в ладони и заставляет смотреть ему в глаза:
- Все? Успокоилась?

- Кажется. Мне стыдно.
Клинт грустно усмехается и вытирает слезы с моих щек.
- Брось. Не ты стала причиной смерти...
- Перестань!

Я не повышаю голоса. Обычно. Но сейчас я не выдерживаю.
- Хватит, Клинт. То, что ты будешь себя грызть, уже ничего не изменит. Поэтому хватит.
Я целую его.
У меня плохо с проявлением чувств на людях. Но тут никого, кроме душ умерших. И я смело целую Клинта.
Он отвечает, обнимая меня крепче.

- Ладно, я попробую тебя не донимать.
- Вот и попробуй, - всхлипываю я.
Это последний раз.

Время у нас есть. И мы, взявшись за руки, идем в сторону машины. Медленно. Молча. Пока, молча.
Меня съедают не прошенные воспоминания о прошлом. Поэтому я хочу говорить о настоящем.

- Я была готова заключить сделку с Локи.
- Что?
- То, что слышал.

Клинт останавливается и с недоверием смотрит на меня. Ну можно было догадаться, что так и будет. Поэтому я повторяю:
- Я была готова заключить сделку с Локи ради того, чтобы вернуть тебя.
- Ненормальная.
- Да, я такая. Кому, как не тебе знать.

Клинт качает головой, делает шаг в сторону, потом возвращается ко мне. Я вижу, что этот разговор его не радует, но это лучше лжи.
- Если бы Фьюри от тебя отказался, я бы пошла на это.
- Это неправильно.
- Я знаю. Но это лучше, чем гоняться за тобой потому, что получу приказ на уничтожение.
- Я почти чувствую себя скотиной, что в Будапеште выполнял именно эту роль, - с сарказмом замечает Клинт.

- Почти не считается.
Я не шучу. Я даже не хочу переводить этот разговор в разряд шуток. Знаю, как ему паршиво от осознания того, что по его вине я была готова пойти на это предательство. Но ведь дело не в его вине.
- Клинт, мне все равно, на чьей стороне воевать. Я буду на той, на которой ты.
- Нат, вырасти из долгов.
- Это не долг!

Клинт качает головой. И сердится.
Я не планировала ссору. Просто хотела быть откровенной. Зачем?
- Нат, мы больше не будем об этом говорить, слышишь? Ни о том, кого я убил, пусть косвенно. Ни о том, о чем ты собиралась договариваться с Локи.
Я молчу. А что мне сказать? Что говорить тому, кто не хочет тебя слышать?

... сны. Они мне не снятся. Достаточно давно. И когда снова появляются в моей жизни, мне хочется кричать. От ужаса. От боли. От унижения.
Пожар. И смерть. И я. Умирающий в больнице отец. Ожоги слишком сильные и тяжелые. Поражено 80 % кожи. И никто ему не может помочь.
И никто не смотрит на девочку-подростка, забившуюся в угол палаты. Ту девочку-подростка, которая случайно устроила пожар.

Никто не смотрит на меня. И никто не понимает, что пожар не был случайностью. Потому, что я хотел смерти отца. Каждое утро я просыпалась с этой мыслью, с ней же засыпала каждую ночь. Это не то, о чем должна думать девочка в таком возрасте. А я думаю.
И иду к цели.
Потому, что если он еще раз ко мне прикоснется, то я умру.
Лучше пусть он, чем я.

Полиция так и не находит преднамеренности пожара. И я остаюсь безнаказанной. И не плачу на похоронах. Потому, что готова смеяться от счастья...

Я просыпаюсь в холодном поту, но мне душно. За окном дождь, а мне нечем дышать в комнате. Я подскакиваю с постели и рвусь к окну. Раму заедает. Новую пластиковую раму в гостевой комнате квартиры Клинта заедает, и это доводит меня почти до истерики. Я все равно пытаюсь ее открыть, дергая, психуя. Мне нужен воздух. Мне нужно что-то, что меня охладит. А руки дрожат и не слушаются.

- Нат, что случилось?
Клинт не включает свет. Ему хватает одного движения, чтобы открыть это чертово окно.
Благословенная прохлада, я опираюсь ладонями на окно, высовываясь под дождем. Над городом гроза, темное небо озаряют яркие всполохи молний.
А его руки лежат на моих плечах.

- Поговорим?
Я мотаю головой.
Нет, об этом я ни с кем и никогда не буду говорить. Потому, что это отвратительно. Как то, что со мной делал отец, так и то, что с ним сделала я.

- Тогда буду говорить я. Если бы твой отец все еще был жив, я бы его растерзал голыми руками. Но его нет. Ты сама об этом позаботилась. И это в прошлом. Оставь это прошлому и иди в будущее. Перестань зацикливаться...
Я перестала его слышать. Сердце колотится, словно хочет выскочить из груди.
И я оборачиваюсь в его руках.
- Откуда ты знаешь?

Голос срывается. Ненавижу это. У женщин первыми в процессе стресса сдают голосовые связки. Я начинаю сипеть и хрипеть. У меня просто пропадает голос.
Твою мать. Но откуда?
- И кто еще знает? Фьюри?

Хочу уйти. Потому, что чувствую себя преданной. Сколько уже моя тайна не была таковой?
- Никто не знает. И Фьюри тоже.
Но на первый вопрос Клинт не отвечает.
А не нужно.
Он получил задание на мое убийство. А потом поднял все, что смог на меня найти. Агент Бартон включил смекалку. И действовал так, как его учили, как подсказывало чутье. Поднял всю мою подноготную и оголил меня. Я сейчас чувствую себя голой, словно, на выставленной на обозрение.

Сбрасываю его руки со своих плеч. И очень хочу уйти.
Он останавливает меня в коридоре. От света приходится зажмуриться.
- Куда ты собралась, на ночь глядя?
- Куда-нибудь, где еще не все мои тайны раскрыты.
- Вот оно что. Значит, исчезла безопасность тайны. А, может, уже пора?

Я его почти ненавижу в этот момент. Слишком самоуверен. Слишком хорош. Слишком сдержан. Мне хочется наброситься на него с кулаками. Потому, что я умирала все время, которое он был у Локи. Потому, что мне плевать, кто еще будет знать мои тайны, пусть только Клинт их не знает.
Потому, что... это унизительно.
Для меня это унижение.
- Уйди с дороги.
- Не уйду.
- Бартон, я тебе зад надеру, мы это уже проверили.
- Не уверен. Там все было немного иначе.

Я прикидываю, как избежать стычки. Потому, что Клинт прав. Там смешались мои злость и страх, что дало нужный эффект. А еще он внутри себя боролся с властью Локи. И был растерян. И вспомнил меня вовремя.
А сейчас передо мной был Клинт Бартон. И он знал, как меня можно ударить, чтобы я вырубилась.
Скотина.
Плохо быть такой доверчивой.

Я не помнила истерики. Да ее и не было. Была короткая борьба, в которой я сдалась. А очнулась, когда губы Клинта коснулись моих. И все, что я могла сделать - ответить.
Я отвечала так, будто это был последний раз. Будто завтра не придет. Видела, что Клинта это пугает и старалась умерить пыл. Выходило плохо. Потому, что я и правда боялась, что в следующий раз он не вернется. И мне уже было все равно, какие тайны он обо мне знает. Лишь бы он был рядом...

@темы: Мстители, Фанфики

---

Кстати, о птичках.
Я не очень люблю американский юмор, но вот в Мстителях, что не реплика, то шедевр. И про гобелен, и про северного оленя, про шаурму вообще так...

Но две цитаты убили мозг в фикрайтерском плане.

Как я ОБОЖАЮ это! Мир висит на волоске — а ты торгуешься из-за парня.

— Вся жизнь твоя пропитана сочащейся кровью, и ты думаешь, спасение того, кто ничем не лучше тебя, что-то изменит?! Это вульгарная сентиментальность! Жалкие детские моления! Убожества! Ты лжешь и убиваешь на службе у лжецов и убийц. Делаешь вид, что сама по себе, что у тебя свои правила, которые скрасят весь этот кошмар. Только… Он часть тебя. И ты никогда от него не избавишься… Я не трону Бартона, пока он не выпотрошит твою шкуру! Основательно. Не спеша. Такими способами, которых ты боишься. А когда он очнется, чтобы увидеть дело рук своих, я раскрою ему череп! Проторговалась, мямлящая девка?

Вот кто бы только объяснил, какого... мне хочется написать вот такой вот... ангст, с вот таким вот выносом мозга до основания?

@темы: Мстители

---

Не, я понимаю - в приступах социопатии хорошего крайне мало. Но елы-палы...
Последние дни сами по себе какие-то малость неудачные. То ли в преддверии осени, то ли еще какой хрени. И болею, и зуб отдельным пунктом донимает, и в такие минуты мне очень, просто невероятно круто и хорошо в своем мире, в своей голове, на чердаке с тараканами. Полипами. Кактусами. Дополнительными аушками. И я стремлюсь запереться и еще двери изнутри подпереть.

Но моя бухгалтерия общительна до неприличия. То ли потому, что всеобщей любимицы Светочки-солнышка нет, она во втором отпуске, который растянулся на месяц (нет, я понимаю, что это вынуждено, это неоплачиваемо, но у нее второй отпуск за лето, она ноет, что на море на три дня мало, хотя до этого уже была две недели там, а мне ее стукнуть хочется. Потому, что из моих десяти дней отпуска трое суток ушло на проезд, сутки на отходняк и шесть дней в Сочи при холодном море, конченой влажности и не сочетающимся со мной климатом. А я хочу просто на морское побережье с книжкой, хотя бы на три дня...), поэтому достают меня. Да как... то вываливают кучу семейных историй, то начинают требовать сесть с ними отобедать. И главное - слова "нет" и "не хочу" не слышат! Я ненавижу, когда меня пытаются накормить. Я отказываюсь и хочу, чтобы меня слышали, а не доводили до желания прибить человека, к которому я в принципе хорошо отношусь. Но мне нужно, чтобы меня не трогали сейчас - это одно. И второе - чтобы перестали кормить!

---

Я вчера после Мстителей не знала, за что хвататься: то ли за оговоренную АУшку, то ли за фик Бартон/Романова.
Писала в два окна.
Утром переписывала. Потому, что кажется Реннер в двух окнах, но в разных образах, действует на меня неадекватно.

---

Вообще тут был бы многобуквенный пост по Мстителям, если бы я могла собрать мысли в единый связный текст.
Но вместо этого:

Мстители -
Наташа/Клинт, вместе и по отдельности -
Кэп - оооо, Стива сделали мужиком не только внешне, но и по характеру я в восторге.
Локи - прелестен.
Халк -
Слушайте, я даже не хотела каждые пять минут долго и нудно лупить Старка по башке!
Коулсона жаль(((((

@темы: Мстители

---

21.08.2012 в 12:59

Пишет  тини-тинни:

21.08.2012 в 11:53

Пишет  corazon alado:

Из допов к "Мстителям"
Avengers gag reel



блин, это очень смешно)

@темы: Мстители

---

Видимо, я эгоистичная сука, если хотела внимания к персу.

---

Мне хочется... ну не знаю, вырубиться часов на 50. Выпасть из существования мира. 50 часов не существования.
И не пойму даже, откуда и почему так устала.
На работе не то чтобы все хорошо и лениво, но вменяемо. Бывало хуже.
Дома, в принципе тоже. По крайней мере, статус ломовой лошади не давит на мозг с такой силой.
Планирую ремонт, бабушка вчера обои и на зал подогнала. Правда, вгоняет в ступор веер, который уже присобачили на стенку, умудрившись проколупать сквозную дырку на кухню, но это такие мелочи...

А все равно хочется вот такого совсем уж большого затишья.
Ну и да, еще хочется затариться фильмами с теми, от кого штырит, запереться дома, сесть с бутылкой и...

На этой недели три выходных, мама давит на мозг походом к стоматологу. Вырвать зуб. Вырву. А потом эти три дня буду трупом прикидываться.
Я боюсь стоматологов и при памяти туда идти не готова.

И да, мне идеи жрут мозг, несмотря на всеобщую апатию.
А еще я хочу туфли, но блин... у нас с ними не взаимный секс по цене по крайней мере.

---

17.08.2012 в 20:10

Пишет  Виктория Вэн:

Если придётся - выстрелю, ты не думай.
Щёлкнет курок, пуля пройдёт навылет.
Будет асфальт сырым, а погода - хмурой.
Я закурю. Ты был прав - "ничего не выйдет".

Всё бы окей и гулять под одним небом,
Пить на двоих портвейн в позабытом баре,
Вместе делить - пули, раны, кусок хлеба,
Мы так похожи. В сущности, оба - твари.

Только таким, как мы, нет совсем веры,
Страшно вдвоём лежать на одной постели -
Рядом всегда заряжены револьверы,
Кто же будет палач, у кого роль цели?

(c) Виктория Вэн

---

Оридж. Без названия. Просто попытка высвободить место в своей голове. Будет иметь вид историй... наверное.

***
Песок был повсюду. Или пыль? Лена не особо уделяла внимание конкретике, сидя на каком-то ящике на аэродроме при американской базе. Впереди было часа два до госпиталя, который раскинулся возле городка, чье название Лена, как ни пыталась, запомнить не могла.

Пустыня. Все, что тут было - это пустыня. И много оранжевого и грязно-желтого цвета. В макушку хорошо припекало, и Лена даже натянула кепку, пропустив темный хвостик через регулировочную застежку. Ну вот что она тут делает? Нет, что именно, она точно знала. Но иногда в ее голове возникал четкий вопрос - какого хрена ей дома не сидится?

Взлетная полоса была голой и пустой. Лена уже начинала беспокоиться. То ли она рано прилетела, то ли ее водитель запаздывал. Или же о ней просто забыли. Но как можно забыть о новом враче? Или они им так нужны?
Надо было не соглашаться на назначение. Обмыть диплом, свалить на Канары, потом пойти работать в какую-нибудь тихую частную клинику. Нет же, ей показалось мало обползать все окопы в процессе ординатуры, она решила продолжить. Причем уже на постоянной основе...

Задумавшись, Лена не слышала, как сзади подошел мужчина.
- Мне нужна майор Шув... - приятный голос, говоривший на английском, запнулся.

Лена обернулась:
- Шувалова, - привычно подсказала она и тут же поморщилась. Фамилия мужа скребла по нервам. Странно, она же подписывала все документы на перевод от имени Воронцовой, своей девичьей фамилии. - Но я майор Воронцова.

Рассматривать мужчину снизу было, по меньшей мере, неудобно. Но Лена не торопилась вставать с ящика. Полевая пятнистая форма, на рукаве которой бросался в глаза флаг США, чуть взъерошенные волосы, солнцезащитные очки. Ничего необычного, типичный вояка американской миротворческой армии. Лена уже десять лет жила в Штатах, но вежливее к новой родине и ее обитателям относится не стала. А когда черты американцев полезли из ее собственного мужа, Лена пошла оформлять развод.

Хотя кому ты врешь, дорогая, разводилась ты совсем по иной причине. Например, по причине сломанной руки, которая ноет в сырую погоду. Или из-за тех синяков, которые она, ревя, зарисовывала. Или... в общем, причин, совсем иного рода, было больше нужного.

Вояка посмотрел на нее через темные стекла очков:
- Мэм, мне глубоко все равно, Шувалова вы или Воронцова, - русские фамилии у него выходили забавно, - мне нужно доставить врача в госпиталь. Это вы? Часть 4072?

Лена кивнула:
- Это я.
- Значит, не вижу проблемы.

Хоть бы документы проверил, вдруг она врет? Но, кажется, офицер ничего этого делать не собирался. Просто взял сумки у ее ног и пошел к машине, не говоря ни слова. И сама понимай, что к чему? Нет, Лена понимала, что нужно встать и идти за ним... но хоть бы представился!
Хам...
Сколько таких еще, долбодятлов, будет?

Лена встала с ящика, поправила кепку и пошла за своим сопровождающим.
- Вас мама в детстве представляться не учила?

Он уже сидел за рулем, ожидая, пока Лена втиснется в разгоряченный металл джипа. Его руки лежали на руле, пальцы чуть сжимали его. Лена обратила внимание на обрезанные перчатки. Но руки, мужские руки, были для нее фетишем. И сводили с ума. Лена сглотнула, стараясь не зацикливаться на них.

- Джеймс Эдвардс, капитан, - буркнул мужчина, резко трогая машину с места. Лена уперлась ладонями в бардачок и, шипя, одернула их. - Не стоит, машина греется. Ваши руки слишком ценные.
- Какая трогательная забота, - фыркнула Лена. В машине было неуютно, песок, бросаемый ветром, засыпал глаза, и она успела пожалеть, что очки оставила в сумке.
- Если я вас покалечу, мне отвечать. А полковник Томпсон крутой парень. С ним проблемы мне не нужны, он меня штопает.

Лена поджала губы. Нет, она не ждала оказаться в центре внимания с первой минуты. Мало того, она бежала от внимания именно сюда. Но вот такое бесцеремонное отношение выводило Воронцову из себя, учитывая, что сама она с трудом могла не глазеть на бравого капитана. И удерживаться от просившихся вопросов.
Ладно, не первый раз такое. Лена крепче ухватилась за края сидения - ремней безопасности тут не было - единственное, где можно было не обжечь кожу рук. И в который раз подумала: надо было сюда не соваться. Но экстремальная медицина или, как правильно это называлось - травматология, была ее хлебом. И ее страстью. Так что хватит пенять на отсутствие мозгов.

Поездка по пересеченной местности была скучна. Да и на что смотреть? Пустыня-пустыня-пустыня, куда ни плюнь. Лена глазела по сторонам, но от жары и унылого желтого цвета повсюду, ее клонило в дрему. А тут еще Эдвардс включил радио, с монотонными гудением, которое в этой стране звалось пением. Немного больше оживления испытала Лена, когда после двух третей пути, как оказалось, они добрались до городка. С названиями у нее все так же было туго. Лена выпрямилась на сидении, с интересом завертев головой. Раньше она бывала в Южной Америке, маленьких странах, разрушенных внутренними войнами. В основном жалкие хибары, джунгли и одуряющая влажность, от которой сердце колотилось сильнее и дышалось с трудом, а волосы заворачивались в колечки, из-за чего пришлось подстригаться. Еще там были офигенные количества насекомых, от которых у Воронцовой начинался зуд во всех доступных местах, как в рекламе зубной пасты, и змеи. Змеи были кошмаром, от которого Лена мечтала отделаться все время.

Теперь она очутилась в мире песка, сухого горячего ветра, врывавшегося в легкие, мазанок и женщин в парандже. Или хиджабе? Лена смотрела на укутанных женщин, пытаясь понять, как это все называется. И задала вопрос спутнику:
- А как правильно, паранджа или хиджаб?
- Ни то, ни другое, - Джеймс остановил машину и посмотрел на Лену, не снимая очков: - Чардаг и фута.
- Это что?
- Не лекция по культуре Ирака точно. Майор, мне нужно заглянуть в одно место, десять минут. Постарайтесь сидеть тихо и не привлекать внимания. Вы тут белая ворона, мало того, что в форме, так еще и женщина.

Эдвардс выбрался из джипа, залез под сиденье.
- Стрелять умеете?
Лена не сразу поняла, что он спрашивает. В этот момент она задыхалась от злости на наглость этого самовлюбленного типа.
- Что?
- Стрелять умеете, майор? Я понимаю, что у вас звание не за умение сделать дырку в голове жертвы, вы их вроде зашивать призваны, но все-таки?
- Умею, - возмутилась Воронцова. Зря ее, что ли, последние три месяца по полигону гоняли?
- Отлично, - капитан всучил ей пистолет, - с предохранителя снять не забудьте. Но лучше вообще не стрелять.
- Не поняла... капитан!

Ответом ей была удаляющаяся спина Эдвардса.
Внутри все клокотало от злости. Лена вырубила радио, оно ей действовало на нервы. Рукоять пистолета в руке давила на нервы. Только сейчас она осознала, что оказалась в зоне военных действий. И это не шутки. Раньше ей не вручали пистолеты, хотя и приставляли няньку с оружием, когда она ездила в город. Но все-таки это было не настолько глобально. Лена подавила страдальческий вздох. Сама рвалась в героини, мать Тереза, блин. И главное - предложи ей сейчас уехать, все равно останется. Она взяла обязательства.

Прохожие обращали на нее внимание. Не то, что бы им был в новинку армейский джип, скорее, женщина их интересовала больше. И Лена ощущала неловкость на фоне укутанных женщин, исподлобья глазеющих на нее. Кто-то с осуждением, кто-то, наоборот, с ярко выраженным любопытством. А некоторые молоденькие девицы - с завистью. Мужчины же качали головами. Но вниманием самой Воронцовой завладели мальчишки, игравшие в соседним переулке в подобие футбола. Лена улыбнулась. Мальчишки везде мальчишки, а футбол - международная игра. Кто бы мог подумать, что вдали от дома, даже не от американского, а от родного русского двора, она увидит подобное. В Америке мальчишки, по крайней мере в ее районе, не играли в футбол. В такой футбол.

Неожиданно мальчишки замерли, переключаясь с игры на другой объект. Им оказалась девочка лет шести-семи. Она была одета в чистую, хотя и немного дряхлую одежду. Волосы, черные, как смоль, были заплетены в две косички. Девочка осторожно шла под домом в сторону джипа, будто боялась привлечь к себе лишнее внимание. Лена нахмурилась. Ребенок выглядел затравленным. А мальчишки, казалось, уже и забыли о футболе, зорко следя за ее передвижениями.

Кто первым метнул в ребенка камень, Воронцова не поняла. Но увесистый булыжник попал в цель, по ноге девочки, заставляя ее замереть и задрожать. Затем полетел второй камень. И девочка вжалась в стену дома, перепуганными глазами глядя на обидчиков, которые что-то ей кричали на своем языке. Лена не понимала ни слова, но и без того можно было догадаться, что звучат оскорбления.

- Эй! - Женщина спустила ногу с подножки джипа, собираясь надрать уши засранцам. Но те не реагировали, продолжая кидаться в девочку мелкими камешками. Та медленно продвигалась под стенкой, стараясь увернуться от снарядов. Ее губы дрожали, а в глазах стояли слезы, но ни одна слезинка так и не скатилась по щекам.

Лена преисполнилась решимости внести изменения в баланс сил. Это же просто невероятно - мальчишки, старше и сильнее, закидывали девочку камнями, непонятно за что. Может, конечно, и было... но это же дети! Откуда такая жестокость?
Ее остановила твердая рука, тяжестью легшая на плечо:
- Куда собрались, майор?

Лена оглянулась. Эдвардс.
- А вы не видите?
- Вижу. Не лезьте.
- Что?

Наверное, на ее лице сейчас было написано такое офигение, какого Лена давно не испытывала на деле. Очень давно.
- Капитан, это же девочка! Ребенок!
- Майор, а вы не думаете, что соваться во внутренние конфликты страны, где культура вам чужда, просто неразумно?
- Дело не в этом...
- В этом, майор Воронцова, и только в этом.

Эдвардс ее чуть ли не силком усадил в машину, попутно отбирая пистолет. И сам быстро забрался на водительское сиденье. Лена снова взглянула в переулок. Девочка уже достигла его конца, мальчишки за ней не следовали, но продолжали забрасывать камнями. До этого было несколько метких попаданий и теперь Воронцова видела на ребенке ссадины и синяки. Она шла к ним навстречу. Не бежала, не пыталась защититься, а просто шла. И Лена покачала головой, совершенно не понимая, почему никто из прохожих, явно видевших эту сцену, не остановил бесчинство. И почему девочка не спасалась бегством? Лена дернулась снова, собираясь наплевать на капитана и выйти из машины. У нее была походная аптечка и...

- Дернетесь, пристрелю.
Лена так и не опустила ногу на землю. Повернулась к Эвардсу, а тот воспользовавшись моментом, дернул джип с места. Лена, не удержавшись, рухнула на спинку сиденья. Но мужчине пришлось едва ли не сразу тормозить - девочка, та самая, чуть ли не оказалась под колесами джипа.

- Твою мать!
Лена увидела, как глаза ребенка, черные, как ночь, расширились от ужаса и боли. И она вдруг ринулась в сторону, а Эдвардс, все еще ругаясь, наконец, вывернул с этой злосчастной улицы.

- Вы серьезно?
- Что?
- Пристрелили бы?
- Нет. Просто подстрелил бы. Чтобы не рыпались.

Он смотрел на дорогу, вернее, открытое желтое пространство, они как раз покинули черту города. А Лена смотрела на него с отвисшей челюстью. Ни хрена себе! Это что ж такое?
- Какая же вы скотина!
- Потому, что не дал вам помочь ребенку и разжечь мелкий конфликт, который может обернуться для госпиталя неприятностями? Да, пожалуй, я скотина. А вы, майор, дура. Это не курорт. И тут все серьезно. И начинать надо со знания того, куда можно, а куда нельзя совать свое милосердие.

Отвечать на это Лена не хотела. Потому, что даже будучи взбешенной невозмутимостью и спокойствием, с которым этот мудак в форме ее попускал, не могла не понимать - он прав. Она поджала губы и отвернулась, стараясь выкинуть из головы тот взгляд, затравленный и несчастный, который был у девочки. Удавалось это отвратительно. Она не первый раз видела жестокость в детях стран третьего мира, которую они преимущественно проявляли против своих же сверстников. Но никогда раньше ей не мешали вмешиваться...

Наверное, добраться до госпиталя без приключений было слишком идеально для Воронцовой. Это она поняла, когда где-то, совсем рядом, громыхнуло. Ну как рядом... достаточно далеко, чтобы пока еще ощущать себя в безопасности, но слишком близко, чтобы зажмуриться. Это был не раскат грома. Хотя до этого взрывы для Лены не были константой в жизни и слышала она их впервые. А госпиталь уже маячил на горизонте.

- Вот же суки... - послышалось рядом.
Лена впервые за остаток пути от города посмотрела на Эдвардса. Тот вдавил педаль газа в пол. Джип слегка повело, но он быстро с ним управился.
- Что это?
- Обстрел ближайшего городка. Опять кто-то что-то нарушил. Надо сваливать с открытой местности.

Взрыв был первым, но не последним. И Эдвардс, выдавив из джипа все, на что машина была способна, влетел во двор госпиталя. Осматриваться у Лены не было времени, она мгновенно перестроилась на рабочий лад, чему очень помогали бегающие туда-сюда люди.

- Сэр, ваш медик прибыл, - к кому-то обратился уже вышедший из машины Эдвардс. Лена повернула голову на звук его голоса и увидела перед собой мужчину лет сорока. Подтянутый, суховатый, взгляд уверенный и холодный. На нем была хирургическая роба, к бедру приторочена кобура с пистолетом.

- Спасибо, Джим, вовремя. Ты пошел?
Эдвардс кивнул, вальяжно отдал честь полковнику и побежал через двор. Куда именно, Лена не стала смотреть, к тому же Томпсон обратился к ней:
- Добро пожаловать, майор. Скоро тут будут раненые, переодевайтесь. Лишние руки и свежие мозги не помешают.

Полковник не дожидался ее ответа. Он просто направился в основное здание госпиталя, куда поспешила и майор. А в голове крутились мысли: инструктаж, правила безопасности, ликбез о проживании на территории, поселение...

@темы: Зарисовка, оридж

---

- Джеймс Эдвардс, капитан, - буркнул мужчина, резко трогая мужчину с места.
Мдаааа...
*мрачно* дописалась.

---

Ну вот почему Ретт против, когда его притягиваешь к себе и утыкаешься замерзшим носом в его шерстяную тушку? Сегодня, правда, ограничился устным выговором, и даже обнял меня и остался спать. Но обычно он просто дает мне лапой по ближайшей части тела.

Ииииизверг.
Но плед достать надо.

---

Насмотревшись Отель Вавилон:

Много Лондона

---

Мне показали клип и я обрела ГГ мужеского пола.
В голове давно живет картинка, и есть ГГ женского пола, да вот мужского не находила. Все почему-то не подходили.
Сегодня появились первые строки потому, что меня накормили клипом.
Но у него нет имени... у меня опять плохо с мужскими именами!!!!

---

Это АУшка основной линии ролки по Зову крови))))
 Гинора Рэйли просила и получила

Название: нет
Жанр: да бог его знает
Рейтинг: R
Саммари: Алекс вернулся лет на семь-восемь позже домой, чем в ролке.

Дождь дробью стучал по крыше машины и лобовому стеклу. Алекс выключил двигатель, потянулся взять с соседнего сиденья пакет с покупками, из которого настойчиво выглядывала бутылка дорогого виски. Может, мотель им пришлось выбрать дешевый, но травиться самому и травить Анну какой-нибудь самогонной дрянью он не хотел. Рукоять пистолета давила в поясницу, оставляя синяк. И Кастаки решил, что пора выбираться из неудобного салона старой машины, которую он взял напрокат по поддельным документам.

Прошедший день был долгим. Настолько долгим, что Алекс чувствовал себя уставшим. Он шел к дверям в номер, не обращая внимания, что холодные капли попадают за шиворот. Все, что он чувствовал, это металлический запах крови, который, казалось пропитал его изнутри.

... Один из нападавших выжил. И Алекс, отправив Анну прочь, занялся им. Тонкий нож распарывал кожу жертвы, миллиметр за миллиметром, а он ждал ответа на поставленные вопросы: кто, что, зачем? Кайфа от пыток Алекс не испытывал, но и отвращения не было. Холодное безразличие, которое сопутствовало необходимости что-то делать, пусть и малоприятное. Как пытать этого огра. Тонкие порезы сочились кровью. Лицо огра превратилось в один сплошной синяк. Зубы валялись на полу. Он уже не говорил, а шамкал, но Алекс разбирал слова.

Кто, что, зачем?
Кто хотел убить Анну?
Что будут делать дальше?
Зачем нужно убивать горгону?

Огр сдыхал, а Алекс наблюдал, медленно вытирая нож. Был соблазн оставить его биться в агонии, но это жестоко и бессмысленно. И оставляет следы. Чем меньше ниточек к ним будет вести, тем лучше. Выстрел был единственным. Но прямо в сердце. Огр дернулся, из приоткрытого рта хлынула кровь, заставляя Алекса отойти назад. Он поморщился. Запах крови будет его преследовать, пока он не вымоется и не выкинет всю одежду. Он бросил пистолет одним движением на стол, и не делая перерыв на покурить, принялся убирать все следы своей деятельности...

Им нужно пересидеть кризис, подумать, что делать дальше. При новых обстоятельствах Алекс предпочел бы бежать. Но не был уверен, что Анна согласится. Останется она, останется и он. И это уже давно была не финансовая сделка. Кастаки не проверял счет, не видел чеков и не считал сумму, заработанную за последний год на службе у Анны. Сколько они уже, три года в одной упряжи? Анна предложила ему работу, когда он попал домой после ранения, три года назад. Все то же, что выполнял в спецназе, но платила горгона больше. Почему бы и нет? Разницы Алекс не видел, кроме нулей в чеке.

Разница появилась с год назад. Но он просто ее принял, не обсуждая, не уточняя, ни о чем не думая.
Кастаки открыл дверь. Поставил пакет на стол, стряхнул с куртки и волос капли дождя и посмотрел на Анну, сидевшую на кровати. Она выглядела в этом антураже неестественно. Вся обстановка была жалкой: серые обои, дешевые ситцевые занавески, хлипкая оконная рама, грязно-белое постельное белье, цветастый безвкусный абажур. Сюда в пору шлюху приводить, но не Анну, чьи элегантные туфли валялись на протертом до дыр половом покрытии, пальто было сложено на спинку кресла, как и одежда. Странно, но халат на ней выглядел чистым и опрятным.

И все равно, даже без своего обычного лоска, Анна совсем здесь не смотрелась. Слишком породистая, слишком роскошная.

Она молчала, он тоже не торопился говорить. Снял куртку, а за ним и свитер, оголяя торс и показывая Анне свежие синяки и ссадины, полученные сегодня во время побега. Говорить не хотелось. Рассказывать - хотелось еще меньше. Алекс снял кобуру с пояса, положил на стол.

Молчание затягивалось. Кастаки достал виски, нашел один стакан. Предварительно сполоснул его и только потом плеснул виски для Анны. Сам же сделал глоток из горла. Спиртное приятно обожгло гортань, он даже не поморщился, закрыл глаза, чувствуя, как по телу расходится желанное тепло. Даже жар. То ли от спиртного, то ли от близкого присутствия Анны в одном халате. От короткого соприкосновения пальцев, когда он отдавал ей стакан, пробежала дрожь по позвоночнику.

Смерть, убийство, секс - три вещи, которые Кастаки легко сочетал. Рискнуть жизнью, отплатить обидчику, получить разрядку. Он посмотрел на Анну, которой долил еще виски.

- В пакете еда, - коротко бросил он, делая еще один глоток и уходя в ванную.
- Воде нужно время нагреться, - послышался ее голос, как всегда спокойный, без тени видимого волнения или нетерпения.

Алекс отвернул кран. Вода и правда была ледяная. В любое время его бы это не остановило, но после зимнего дождя, который, казалось, усилился, хотелось в тепло.
- Сука...

Он оставил воду стекать и вытащил из заднего кармана сигареты с зажигалкой. Щелчок, и он с наслаждением затянулся. Виски, которое потащил за собой, снова оказалось в его руке. Алекс, как был, в одних джинсах, стоял на пороге ванной, не отрывая взгляда от Анны.
Ну спроси. Тебе же хочется знать наверняка то, что ты только предполагаешь.

Но Анна молчала. И Алекс заговорил:
- Огр мертв. Труп я отвез падальщикам, пулю предварительно вытащил.
Анна подняла глаза, ожидая продолжения. Но Алекс снова замолчал. На какой-то момент он переключился на взгляд Анны, затягивающий его. На то, как непослушная темная прядь скользнула за ворот халат и ласкала кожу женщины. На цепочку, едва заметную в тусклом свете номера. На заманчивую и соблазнительную ложбинку, приоткрытую полами халата... на ней не было нижнего белья, почему-то он был в этом уверен.

Пальцы крепче сжали горлышко бутылки. Алекс сделал новую затяжку, стряхивая пепел прямо на пол. Он был аккуратистом, но сейчас не тот момент, чтобы искать пепельницу. Обмен взглядами продолжался. Они снова играли в гляделки, ожидая, кто первый отступит.
- Это она? - Наконец, прозвучал вопрос Анны.

- Она.
Чертова сука.
Спустила на них всех собак, которые были в ее распоряжении.
Дражайшая Влада, чтоб ее...

Алекс так и не понял, где они пропустили тот момент, когда молчаливая и спокойная Влада решила захватить власть в Торонто. Стать Морриган.
Алекс знал виновника. Знал того, кто впихнул их в это дерьмо. Если Фокса не добьет Влада, то это сделает он сам.

Говорить больше было не о чем. Все могло подождать до завтра. В ванной призывно шумела вода, которая уже нагрелась. Кастаки чувствовал пар обнаженной кожей. Но не спешил уходить. Он все так же стоял, привалившись плечом к дверному косяку, докуривал сигарету и пил виски медленными глотками. И ждал. Сам не был уверен, чего именно. То ли, когда собственное возбуждение зашкалит так, что терпеть будет невыносимо, то ли, когда Анна сократит расстояние.

Она сократила. Стояла перед ним, протягивая руку к бутылке. Но забрать не успела. Алекс поставил ее на тумбочку рядом, куда-то выбросил окурок. Ему хватило одного движения, чтобы впечатать Анну в стену, прижимаясь к ее губам жестким, требовательным поцелуем, заставляя ее застонать, то ли от возмущения за такое обращение, то ли от сладости. Скорее, от второго - ее руки обвились вокруг его шеи, прижимая к себе мужчину.
Просить Алекса дважды не было необходимости. Он проворно справился с поясом халата, ладонь легла на упругое полушарие груди, чувствуя, как под пальцами она наливается тяжестью и желанием. Кастаки не был настроен на долгие ласки, но вот так с ходу завладеть женщиной - ниже его достоинства. В конце концов, она, действительно, не шлюха с улицы, а женщина, которая владела его разумом. И, несмотря на то, что ему просто хотелось опрокинуть ее на пол и, не спрашивая, не отвлекаясь, взять ее - что-то ему не позволяло этого сделать.

Аромат чистой кожи мешался с тонким ароматом выпитого Анной виски. И запахом крови, который не хотел уходить. Это возбуждало, доводя Алекса до исступленного желания причинить женщине боль ровно настолько, чтобы смешать в одном моменте сладость наслаждения и боли. Какое-то беспощадное желание оставить синяки на бледной коже - что проще, сжать пальцы сильнее.

Он не понял, как они оказались на кровати, скрипнувшей под тяжестью двух тел. Не помнил, как избавились от ненужной одежды. Все, что было - это роскошное женское тело, которое требовало продолжения.
Поцелуи выходили какими-то беспощадными. До жалобного стона Анны, крови от укуса на губе Алекса. До того момента, когда в легких не оставалось воздуха и становилось нечем дышать. Алекс накрутил густую волну темных волос на руку, придерживая Анну, целуя ее, не давая никакой возможности отвернуться, сделать что-то, противиться ему. Придавливал тяжестью собственного тела, а когда она выгибалась под ним, постанывая, возбуждение новой волной накрывало мужчину.

Кастаки прихватил зубами правый сосок Анны, сжав его чуть сильнее. Слышал, как она зашипела, чувствовал дрожь во всем теле, а ее пальцы потянули его за волосы, но лишь вынудили еще крепче сжать зубы. Казалось, боль не должна приносить удовольствия, но тело горгоны выгибалось под ним.
Он не всегда вел себя так. Мог и был нежным, хотя привычка доминировать всегда присутствовала. И Анна это позволяла. Но в такие дни, когда все шло настолько дерьмово, что хотелось выпустить пар, свернув голыми руками кому-то шею, он отпускал ту сторону своей натуры, которая просто процветала в спецназе, подпитываясь бесконечными операциями.

Алекс завел руки Анны за голову. На ее бедрах чувствовал влага, он физически ощущал, как она изнывала от желания, да и сам был уже на грани. Анна никогда не просила, никогда не унижала себя подобными вещами. Но он видел глаза, золотившиеся в свете лампы у кровати, приоткрытые, припухшие от поцелуев, губы. Она просила телом, не словами. Двинула бедрами ему навстречу, задевая напряженный член. И Алекс вошел в нее одним резким толчком, все еще придерживая ее за руки, сжимая пальцы на тонких запястьях до боли, казалось, еще немного и кости хрустнут, не выдержав его усилий. Так казалось. Но Алекс знал, что хрупкость горгон обманчива.

Он двигался резко, рывками, чувствуя, как тело наполняется силой, желанием, энергией. Снова впился в губы Анны, глухо застонав от того, как свело внутренности предвкушением. Каждый миллиметр тела ныл в ожидании сладкого момента. Каждый синяк и ссадина напоминали о себе. Каждый вдох, стон, звук Анны доводил до желания двигаться еще быстрее, чтобы не было никакой возможности дышать, чтобы забыться, не думать о ловушке, умело расставленной Владой, не думать, что завтра может не быть. У него. У Анны. У обоих. А может только у него.

Однажды Анна уйдет. Он знал это. Уйдет без него. Хорошо, если его убьют в тот момент, и остаток жизни его не будут преследовать образы разметавшейся под ним женщины, властной, но одновременно слабой, такой желанной, сводящей с ума. Но вполне может быть и так, что ему придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

Он мог заставить ее кричать от наслаждения. И заставил. Анна содрогалась под ним во власти оргазма, доводя этим и Алекса до предела. Смятые простыни, жар, казалось, воздух искрил сексом. Не хотелось шевелиться. Не хотелось думать. Просто закрыть глаза и ждать, когда что-нибудь случится. Но не с их счастьем.

Вода все еще текла.
Но Алексу нужны были только сигареты.
Он открыл окно, впуская в комнату холодный зимний воздух, пропитанный влагой. Дождь застучал громче, ветром пахнуло в номер. Стакан искать он не стал, отдал Анне бутылку после того, как отпил сам. И снова лег на спину, не трудясь одеваться. Ветерок приятно пронизывал разгоряченное тело. Алекс затянулся, рассматривая потолок. Потом закрыл глаза.

- Ты же не куришь, - заметил, когда почувствовал пальцы Анны, забравшие у него сигарету.
- Не курю. Но сегодня хочу.
Алекс лениво потянулся, подкуривая вторую сигарету. Между ними откуда-то нарисовалась пепельница, наверное, Анна нашла. Не было попыток обнять. Не было сладких поцелуев, сопровождающих послевкусия секса. Алекс знал, что Анна уже думает, что им делать дальше.

- Мы в дерьме, - наконец, констатировал он.
- Да, - легко согласилась Анна.

Он открыл глаза, когда почувствовал движение рядом. Анна уже сидела спиной к нему, потягиваясь. Алексу захотелось пройтись губами по позвоночнику, оставить поцелуи на гладкой коже, уже неторопливо и размеренно насладиться этим телом. Но желание пока еще было ленивым и невнятным, чтобы заставить его пошевелиться. И остатки агрессии еще не вышли. Он ждал.

Анна ждать не собиралась. Она поднялась с кровати и продефилировала к ванной, дразня взгляд мужчины своей наготой.
- Приходи, когда будешь готов.
Горгона даже дверь не стала закрывать.

Алекс слышал, как шум воды стал сильнее, потом понял, что Анна уже в душе. Перед внутренним взором встала картинка, как по ее груди стекают капельки, замирая перед тем, как упасть дальше. Алекс сглотнул, практически ощущая желание поймать их языком. Он сделал последнюю затяжку, затушил окурок в пепельнице - пожар они могут устроить и так. И направился в ванную... закрывая за собой дверь.

@темы: Моя большая греческая семья, Ролка, Фанфики

---

Название: Нас нет...
Фандом: Мстители
Автор: Ярина
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст, наверное
От автора: наслушалась песен, вот и вышло





Незаметно уходит день…
мы свою отпускаем тень, на свет, на свет…
все равно что там за окном…
об одном мысли об одном…
нас нет…нас нет…

Наташа растянулась на животе, шелковая простынь прикрывала нижнюю часть ее тела. Она не спала, лежала с закрытыми глазами. Чувствовала Клинта совсем рядом и на душе было спокойно. Периоды затишья были короткими, но сегодня был их день. Долгая прогулка по осеннему Нью-Йорку, шорох листвы под ногами. Наташа куталась в пальто, смеялась с легкой хрипотцой, смотрела на Клинта счастливым взглядом.

Счастливой быть страшно. Потому, что все так зыбко, в один момент может все рассыпаться. И этот яркий, желто-зеленый день исчезнет вместе с улыбкой Клинта и его теплыми поцелуями, пахнущими дорогими сигаретами и не менее дорогой туалетной водой.
День закончился ужином на крыше старого дома. Теплый плед на плечах хранил память о таких вечерах, впитывая вместе с сигаретным дымом, винным ароматом, духами. Если его не стирать, то он еще долго будет напоминать, вбирая в себя день за днем эти сладостные мгновения.

Заканчивающиеся именно так. Наташа ленивой большой кошкой лежит на кровати, чувствуя всем телом взгляд Клинта. Он опирается на руку, согнутую в локте, и выводит второй рукой непонятные узоры на бархатистой коже женщины. Под пальцами еще чувствуются легкие капельки, результат жаркого и жадного секса. Они все никак не могут насытиться друг другом. Наверное, не насытятся. Будут голодными и жаждущими. Наташа улыбается этой мысли.

- Что?
- Ничего. Просто хорошо.

Клинт, смеясь, тянет рыжий, чуть вьющийся локон Наташи. Наматывает на палец, а потом отпускает.
- Не балуйся, - смеется она, открывая глаза. И всматриваясь в его лицо.
- А я хочу баловаться.

Он тянется к ней, обнимая и переворачивая на спину. Улыбка Наташи становится шире, когда она ведет бедрами, чтобы он чувствовал ее.
- Издеваешься?
- А слабо совершить повторный подвиг?
- Не слабо. Ты еще пощады попросишь...

Эта ночь на двоих одна…
нас запомнит по именам…она…она…
я минуты не тороплю… я желанья твои ловлю… люблю… люблю…

Для всех нас просто нет…
отключен телефон,
в глазах надежды след…
признаний полный дом…
томление огня… и тени силуэт…
молчанья глубина…
для всех нас просто нет…

Когда звонит телефон, они уже спят. Клинт на спине, раскинувшись едва ли не по центру кровати, Наташа - свернувшись у него под боком, укрытая так, что виднеется только макушка. И со сна очень трудно разобрать, чей мобильный звонит.
Телефон умолкает, а потом снова разражается трелью. И Наташа сквозь сон понимает - это ее.

- Не отвечай.
- Клинт, я не могу.
- У нас еще пять часов выходного дня.
- Да, но это может быть что-то срочное.
- Нат, пять часов...
- Конец света?
- Перестань тащить на свои хрупкие плечи все подряд.

Наташа молчит. Она не тащит. Но за счастье приходится платить. И она на крючке. Только Клинту об этом не говорит.
И все равно тянется к мобильному.
- Алло...

Постель рядом пустеет...


***
Что-то пошло не так...
Клинт это понимает по пустому взгляду Роджерса, по тому, как молчит и смотрит в сторону Тони. У них было задание на троих. Двое есть, но Наташа...

Каталка.
Безжизненная рука, свесившаяся с нее.
Рассыпавшиеся рыжие локоны, которые она обещала снова отпустить.
Но не успела...

Все внутри обрывается и дрожит. И Клинт не верит тому, что видит перед собой.
- Все было быстро...
- Уйдите.
- Клинт...
- Уйдите. - Голос холодный, без эмоций.

Просьба пустая, но требовательная.
Они уходят. А он все смотрит на тело.
Нет, не тело. Еще утром это была Наташа. Живая, теплая, сердитая и обиженная на него за то, что он не понимал - почему она так рвется взять ту чертову трубку.
А теперь ее нет...

Клинт прикасается к ней, а она не отзывается.
Зовет по имени, но не слышит ответа.
Прижимает ее пальцы к своим губам, но они холодные.

And if you go through the valley
And the shadow comes down from the hill
If morning never comes to be
Be still be still be still

And if you forget the way to go
And lose where you came from
Just know I am standing beside you
Be still be still be still

Пустота... холодная и давящая.
И ничего больше.
Ни ее голоса, ни ее дыхания, ни ее улыбки.
И сердце больше не бьется.
А он все не может решить, на кого злиться. На нее за то, что она ответила? На Стива и Тони за то, что не уберегли? На себя за то, что отпустил?

Да, вот оно. Отпустил. Позволил уйти.
У них были планы. А теперь не было ничего...

... - За все в этой жизни нужно платить, - ее волосы отливают червонным золотом на осеннем солнце.
И Клинт не слышит ее слов, зато видит, как ветер треплет выбившиеся из хвостика пряди. Ему хочется заправить их, что он и делает.
- Что ты там говорила о плате?
- Говорила? Ничего, - Наташа целует его и тянет по дорожке парка туда, где почти нет людей...

Счет выставлен. И уже оплачен. И об этом говорят лилии в огромном букете на ее гробу.

@темы: Мстители, Фанфики

---

Вот пусть после сегодня мне скажут еще, что у меня нет жалости к своей семье.
Нет!
Потому, что зубы ломит нешадно! И все, что мне нужно, чтобы мне не трахали мозг.
Мечты не сбываются. Малый, скотина, срать хотел на просьбы о помощи. Матери, чтоб ее, приспичило именно сейчас начать мне уделять внимание, а потом просить то то, то это.

И никакая сволочь не почесалась купить коту корм, никто не может сделать вид, что меня нет.
Вымыть гору посуды? Яся.
Покормить кота? Яся.
Сдохнуть? Нет, не дадим.

Зато теперь на меня обиделись, что я не оценила мамину шутку: "Ретт, а давай мы с тобой Ясе покричим." И попронзительнее, чтобы в мозг впилось.

И да, на все один способ лечения: выключи ноут и телевизор и ложись. Панацея, бля.

---

Ураааа

Только сегодня сказала, что соскучилась по однострочникам))))

---

Блин, нам в ролке пора делать цитатник ценных высказываний...

Игорь Данилович:

- Елизавета Петровна, не сочтите вопрос бестактным, но вам секса сейчас сильно хочется? Если нет, то не найдтся ли у вас транквилизатора? Кажется у нас ЧП.

 Гинора Рэйли

@темы: Сангара